Спартак Ахметов - Кольцо удачи

— Смотри, ловлю на слове!

Марат Магжанович положил трубку и глянул на Степанова. Заведующий музеем уже привел себя в привычное джентльменское состояние: причесал волосы и усы, поправил галстук.

— Слушай, Аркадий Борисович, — строго сказал директор, — ты чего с Киевом тянешь? Почему не отправляешь заказ?

— Как раз веду переговоры, а…

— Не тяни резину, не люблю. Чтобы сегодня же сдал посылку на склад готовой продукции. — Усманов потеребил серебряные кольца на голове. — Ты, собственно, зачем пришел?

— Как раз по этому делу — накладную подписать.

— Вот и ступай к Файту.

Поездка в областной город состоялась после ноябрьских праздников. Раньше не получалось: то заседание худсовета переносили, то Игнатьева никак не могла договориться с магазином «Владимирец» о выставке-продаже ожерелий. Выехать решили ровно в восемь. В семь пятьдесят пять Камилл подошел к подъезду института, помахивая кейсом. Одновременно с противоположной стороны стремительно подкатила красная «Нива». В пунктуальности бывшего десантника Усманов был уверен, но сильно сомневался в Инне Ивановне и Аркадии Борисовиче. Действительно, Степанов пришел только через двадцать минут. Его джентльменский вид был несколько подпорчен пузатым портфелем. Но в остальном он соответствовал мировым стандартам: элегантное серое пальто, такого же благородного цвета шляпа и мокасины, излучающие черный свет. Увидев, что Инны Ивановны еще нет, Степанов исчез в проходной, крикнув:

— Я быстро! Спрошу про посылку.

— Проклятые резинщики, — пожаловался Усманов. — На собственные похороны опоздают. Худсовет начнется в десять, а езды полтора часа.

— Сомневаюсь, чтобы ровно в десять, — успокоил Стас. — А доедем за пятьдесят минут.

Тут подбежала раскрасневшаяся Игнатьева в красном же пальто. Она была вооружена хозяйственной сумкой красного цвета.

— Хуже нет быть начальником, — затараторила Инна Ивановна. — Там распишись, тут просят отгул, шихту со склада не завезли, а из вытрезвителя опять «телега» прикатила. Где Аркадий? Тогда я сбегаю в канцелярию…

— Ну уж нет, — твердо сказал Камилл. — Садись рядом со Стасом и отдыхай.

Выехали ровно в восемь тридцать семь.

Голубые глаза Стаса внимательно смотрели на дорогу из-под прищуренных век, большие руки уверенно лежали на баранке. Мотор гудел с солидной основательностью. «Пожалуй, успеем, — подумал Камилл. — Видимость хорошая, снега на дороге нет». Он на самом деле успокоился и уверовал в удачу.

— Внимание, — сказал Усманов, когда они миновали мост через речку и городское кладбище. — Командором пробега предлагаю выбрать Инну Ивановну. У нее большой опыт.

«Кубышка» заявила было самоотвод, но его игнорировали.

— Там человек двадцать — архитектор, художник, представители предприятий города, вузов, магазинов. Есть один старичок из комбината прикладного искусства. Председательствует работник облисполкома, женщина.

— В общем, в самоцветах никто не разбирается, — махнул рукой Степанов. — Надо им заморочить головы.

— Естественно. А кто высказался про сушеные грибы?

— Этот — из прикладного искусства.

— Как ты показывала бусы?

— Обыкновенно. Выложила на стол — они там сидят за длиннющим столом всю партию.

— Я уже говорил, что это была основная ошибка, — заметил Аркадий Борисович. — Ты девальвировала ожерелья.

— Согласен. Теперь мы покажем только одну нитку. Пусть тянут друг у друга из рук. Инна Ивановна, листовка готова?

Игнатьева вытащила из сумки бумажную пачку небольшого формата. Это была первая публикация стихотворения в прозе.

— Прекрасно! Гальку тоже захватила?

— Да, провела ее как шихту.

— Аркаша, твой вклад?

Степанов похлопал ладонью по пузатому портфелю, Некоторое время ехали молча, глядя в окна. Было довольно светло, хотя небо затянули белесые облака. Узкая полоса асфальтированного шоссе стремительно накатывалась па машину, охватывала с обеих сторон и также стремительно убегала назад, быстро сужаясь. По обе стороны дороги тянулись совхозные поля, на которых крупными мазками белел снег. Ровно гудел мотор, шуршали шипы, из-под колес пулями летели мелкие камешки. Когда «Нива» проскакивала лесные массивы, в салоне становилось сумрачно и прохладно. Встречные машины попадались редко.

— Как построим выступления? — спросил Степанов.

— Только не затягивать. Каждому по пять — семь минут.

Камилл кивнул:

— Работаем быстро и красиво, как в кино. Ни одной паузы.