Томас Диш - Эхо плоти моей

В конце шестидесятых, будучи уже человеком средних лет, Па­новский осуществил на практике один из придуманных ранее спо­собов бегства. Он с тремя товарищами были последними, кому уда­лось перебраться через Берлинскую стену.

Через год после побега он получил место адъюнкт-профессора в Католическом университете в Вашингтоне, округ Колумбия. Но к 1970 году топология уже совершенно вышла из моды, и даже теория игр после долгого расцвета теряла всеобщее внимание, которое пе­решло к новейшему разделу математики — теории иррационально­сти. В результате Пановский, хотя и был одним из виднейших топологов мира, получил на свои исследования очень мало денег. Он не использовал в работе компьютеры, имел в штате одного-единственного ассистента и на создание экспериментальной модели пе­редатчика истратил всего-навсего 18 560 000 долларов. Любой ма­тематик страны готов был подписаться под заявлением, что пример Пановского отбросил престиж их науки, по меньшей мере, на пять­десят лет назад.

Почти не знает исключений правило, что великие математики выполняют самые оригинальные работы в юности. Пановский тоже не был исключением. Теоретические основы передачи материи были заложены им очень давно, в 1943 году, когда четырнадцатилетний заключенный, формулируя свои аксиомы топологии, по наивности развил некоторые положения, расходившиеся с классической тео­рией, и в первую очередь принцип, получивший позднее известность как парадокс взрывающейся бутылки Клейна. Последующие сорок лет он пытался разрешить обнаружившиеся противоречия, а убе­дившись, что это невозможно, попытался эти противоречия исполь­зовать.

Первая передача материи была осуществлена на Рождество 1983 года. Пановский передал маленькое серебряное распятие (вес: 7,4 г) из лаборатории в университетском городке к себе домой, за семь кварталов от лаборатории. По некоторым причинам достижение Пановского не привлекало серьезного внимания научной обще­ственности почти целый год. Ученые просто не поверили Пановскому, тем более, что пресса упорно величала передачу чудом, а хитроумный нью-йоркский антрепренер Макс Бренди уже через пару недель после первых газетных заметок вовсю торговал фаль­шивыми (из посеребренного никеля) копиями Волшебного Прыга­ющего Креста.

Но все-таки это было не чудо, а экспериментальный факт, а факты можно проверить. Как только открытие было воспринято всерьез, его отобрали у изобретателя. Армия, опираясь на Закон о Концен­трации Ресурсов при Чрезвычайных Обстоятельствах, торопливо принятый Конгрессом специально для данного случая, прибрала к рукам передатчик. Сколько ни сопротивлялись Пановский и его спонсоры, в список которых кроме университета теперь входили “Дженерал Моторс” и “Форд— Крайслер”, поделать они ничего не могли.

С этого времени Пановский снова стал заключенным. Армия не могла примириться с таким положением, когда разум, владеющий стратегически важными секретами, подвергается всем опасностям свободы. Это явно противоречило бы высшим интересам нации. Подобно президенту и десяти-двенадцати особо ценным особам, Пановский фактически жил под домашним арестом. Несомненно, что дом, заменявший ему тюрьму, был в высшей степени комфор­табелен. Он был специально построен рядом с университетским городком и роскошью напоминал густо позолоченную клетку. Но почему-то позолота на прутьях мало радовала сидящего в клетке пленника, и он вновь, словно в босоногом детстве, замыслил побег. У нас еще будет случай описать необычный и крайне безответствен­ный способ побега, избранный им на этот раз.

Судьба создателя постигла и его творение. Передатчики, как мы видели, охранялись еще строже, чем их изобретатель, и использо­вались почти исключительно в военных целях. Только госдепарта­мент каким-то образом сумел обеспечить некоторые посольства ма­лыми, на одного человека, установками. Кроме Пановского, такое положение вещей приводило в отчаяние нескольких журналистов, как правого, так и левого толка. Но это же положение вызвало тайный вздох облегчения во всех основных отраслях экономики. Легко представить, как боялся деловой мир широкого распростране­ния установок мгновенной транспортации, которые в последней, усовершенствованной, модели весили не больше 49 с половиной унций и практически не потребляли энергии.

Тем не менее, и одного военного применения передатчика было достаточно, чтобы изменить лицо Земли. В 1983 году, году Волшеб­ного Прыгающего Креста, русские основали на Луне процветающую базу с многочисленным персоналом. Соединенные Штаты в это же время бесславно потеряли два экипажа астронавтов при попытках высадиться в Море Ясности. Речь при этом шла не только о потере престижа. Русские объявили, что разработали стратегическую раке­ту, запускаемую с поверхности Луны и имеющую вдвое большую точность, чем прежние межконтинентальные ракеты. Такое заявле­ние можно было бы счесть хвастовством, но ему придавало вес разоружение, которое в одностороннем порядке провела Россия на поверхности Земли. Мировая общественность требовала от США последовать хорошему примеру, не обращая внимания, что русское разоружение было чистой видимостью.