Джеймс Блиш - Братья по разуму

Перед тем дежурный просмотрел груду каталогов; теперь он принялся расставлять их по местам.

— Конечно, — рассуждал он, — то, что у нас нет данных, еще ничего не доказывает. К сожалению, мы просто-напросто не успеваем следить за всеми разновидностями мыслящих. Их так много, и беспрерывно появляются новые. Возможно, следовало бы навести справки в космопорте. А вдруг кто-нибудь обратил внимание на вашего пришельца?

— Я уже побывал там. И ничего. Совсем ничего. Он должен был прилететь сюда, а может, успел улететь обратно, — и никто его не помнит! А может, помнит, но не говорит.

— Инопланетяне покрывают друг друга, — поддакнул дежурный. Он продолжал складывать книги стопками. Близился конец рабочего дня, ему не терпелось уйти и он решил сострить:

— А почему бы вам не отправиться в космос и не поискать пришельца в его родной стихии?…

— Я, видимо, так и сделаю, — ответил Харт и вышел хлопнув дверью.

Ну, чем плоха шутка — предположить посетителю отправиться в космос и самому поискать своего пришельца? Почему бы, в самом деле, не выследить его среди миллионов звезд, не поохотиться за ним на расстоянии в десять тысяч световых лет? И почему бы потом, найдя его, не сказать: «А ну, отдавай одеяло», чтоб он тут же расхохотался тебе в лицо? Но ведь к тому времени, когда сумеешь выследить его среди миллионов звезд, на расстоянии в десять тысяч световых лет, одеяло тебе уже не понадобится: ты сам переживешь свои сюжеты, и увидишь воочию своих героев, и впитаешь в себя краски десяти тысяч планет и ароматы миллионов звезд. И сочинитель тебе тоже не понадобится, как не понадобятся ни фильмы, ни перфоленты, ибо нужные слова будут трепетать на кончиках твоих пальцев и стучать в висках, умоляя выпустить их наружу…

Чем плоха шутка — всучить простаку с отсталой планеты пригоршню игрушечных денег за нечто, стоящее миллионы? Дурачина и не заподозрит, что его провели, покуда не попытается эти деньги потратить. А обманщик, сорвав куш по дешевке, тихо отползет в сторонку и будет надрываться от смеха, упиваясь своим превосходством.

Кто это смел утверждать, что люди единственные лжецы на всю Вселенную?…

А чем плоха шутка — носить на плечах живое одеяло и посылать на Землю корабли за галиматьей, которую здесь пишут? Не сознавая, не догадываясь даже, что нарушить земную монополию на литературу проще простого и для этого нужно лишь одно: хорошенько прислушаться к существу у себя за спиной.

— И эта шутка значит, — произнес Харт вслух, — что в последнем счете ты остался в дураках. Если я когда-нибудь найду тебя, ты у меня проглотишь эту шутку натощак!

Анджела поднялась на верхний этаж с предложением мира. Она принесла и поставила на стол кастрюльку.

— Поешьте супу, — сказала она.

— Спасибо, Анджела, — ответил он. — Совсем сегодня забыл про еду.

— А рюкзак зачем, Кемп? Едете на экскурсию?

— Нет, в отпуск.

— И даже мне не обмолвились!

— Я едва-едва надумал, что еду. Вот только что.

— Извините, что я так рассердилась на вас. Все благополучно удрали.

— Так что, Джаспер может выйти из подвала?

— Уже вышел. Он сильно зол на вас.

— Уж как нибудь переживу. Он мне не родственник.

Она села на стул и стала наблюдать за тем, как он укладывается.

— Куда вы собираетесь, Кемп?

— Искать моего пришельца.

— Здесь в городе? Вы никогда его не найдете.

— Придется порасспрашивать дорогу.

— Какую дорогу? Где вы видели пришельца, кроме как?…

— Вы совершенно правы.

— Вы сумасшедший! — закричала она. — Не смейте этого делать, Кемп! Я вам не позволю! Как вы будете жить? Чем зарабатывать?

— Буду писать.

— Писать? Вы не сможете писать! Вы же останетесь без сочинителя…

— Буду писать от руки. Может, это и неприлично, но я сумею писать от руки, потому что буду знать то, о чем пишу. Мои сюжеты войдут мне вплоть и в кровь. Я буду чувствовать их вкус, цвет и запах…

Она вскочила со стула и замолотила кулачками по его груди:

— Это мерзко! Это недостойно цивилизованного человека! Это…

— Но именно так писали прежде. Все бесчисленные рассказы, все великие мысли, все изречения, которые вы любите цитировать, написаны именно так. Так оно и должно быть во веки веков. Мы сейчас забрели в тупик.

— Вы еще вернетесь, — предсказала она.

— Сами поймете, что заблуждаетесь, и вернетесь…

Он покачал головой, не сводя с нее глаз.

— Не раньше, чем найду своего пришельца.

— Вовсе вы не пришельца ищите! Что-то совсем другое. По глазам вижу — что-то другое…