Спартак Ахметов: День Венеры

Ломов на карачках подполз к люку, со стоном перевалил через высокое ребро. В рубке хотел подняться, но недостало сил. Повалился на бок, сразу уснул…

Его разбудил зудящий звук электробритвы. Ломов открыл глаза и перевернулся на спину, раскинув руки. Блаженно зевнул.

— Доброе утро, — приветствовал Гал.

Планетолог успел переодеться в голубой комбинезон и вышагивал по рубке, насколько хватало шнура. Бритва ездила по широкому лицу, словно хлебоуборочный комбайн. Галин корчил рожи, вертел головой. Весело было глядеть на него.

— Связь? — спросил Ломов.

— Связи нет. Киан тоже отмалчивается.

— Сейчас я его разговорю. Научу уважать людей.

— Сперва приведи себя в порядок. Стыдно смотреть — зарос, неумыт, валяется на полу. Не космонавт, а бродяга.

Пока Ломов занимался туалетом, Галин на скорую руку собрал поесть. Давненько они не сидели за столом…

— Однако, — пробормотал Ломов. — Никогда не думал, что можно так проголодаться.

— Еще парочка переходов, и ты вырастешь из штанишек юнги.

Ломов хотел сострить, но слова и кусок лепешки застряли в горле. Рубку наполнил вибрирующий голос:

— Ломов! Ты слышишь, Ломов?

Бионетик торопливо сглотнул. Зачем-то придал лицу приторно-сладкое выражение.

— Слышу, Кианушка, слышу. Как ты…

— Заявление. Необходимо обменяться информацией.

Ломов посмотрел на Гала, пожал плечами.

— Согласен.

— Предложение. Исследуй содержимое контейнера шесть.

Галин прошел к блоку контейнеров, извлек шестой ящик, в котором обычно лежала микропленка. Ломов поспешно сдвинул остатки еды.

— Тяжеловат что-то, — шепнул Галин. — Это не кассеты.

Контейнер сверху прикрывала пористая прокладка. Из-под нее в глаза полыхнуло серебристое сияние, переливчатое, как солнечные лучи на снегу. Красные, оранжевые, желтые тончайшие лучики кололи глаза почти до болевого ощущения. Покалывание распространялось даже на переносицу и лоб.

— Вах! — сказал по-татарски Галин. — Бриллианты.

— Брось… Откуда?

Гал погрузил ладони в контейнер, и они наполнились вспышками света. Словно камни беззвучно вскрикивали. На общем серебристом фоне отчетливо выделялись удлиненные желтоватые кристаллы, покрытые странными письменами; усеченные многогранные пирамидки голубоватого цвета; синие овалы, ограненные мелкими треугольными фацетами; ярко-зеленые камни каплевидной формы; янтарно-желтые квадраты. Лучи света, исходящие из кристаллов, сплетались в прозрачную невесомую ткань, которая струилась и трепетала. Размеры некоторых камней достигали пяти-шести сантиметров.

Ломов таращил глаза, Галин осторожно брал кристаллы, разглядывал со всех сторон, возвращал на место.

— Не просто бриллианты, — сказал он наконец. — Исторические алмазы. Вот эти два с арабскими письменами называются «Шах». Дико держать в руках сразу два «Шаха»… А вот еще один! Хм… А это, пожалуй, «Звезда Африки». Она получена при огранке «Куллинана», самого крупного алмаза. Смотри-ка, даже «Регент» есть. Раз, два… шесть «Регентов». Его нашли в Южной Индии, огранили в Амстердаме. Он украшал корону какого-то из Людовиков. Наполеон закладывал его ростовщикам, чтобы обеспечить военные походы… А вот этот один из самых древних. Украден мародером с трупа Карла Смелого, через сотни лет попал к Демидову. Входил в регалии английских и французских корон, оценен в миллион франков. Пропадал и появлялся в самых неожиданных местах. Называется «Санси»…

— Ясно, — оборвал Ломов. — Никакие это не исторические камни. Обыкновенный углерод из венерианской атмосферы, продукт жизнедеятельности Киана.

— Не скромничай. Самые настоящие бриллианты — уж ты поверь. В молодости я специально занимался историческими алмазами. — Галин не мог оторваться от драгоценной груды. — Я начинаю уважать бионетику. Это фирма! Мало того что Киан выдал на-гора алмазы, он еще сотворил уникальные бриллианты. Полагаю, они не отличаются от оригиналов. Может быть, даже на атомарном уровне. Цвет, структура поверхности, надписи на «Шахе»… Поистине фирма веники не вяжет!

— Ты серьезно?

— То есть серьезнее некуда!.. Как же Киан смог? Впрочем, понятно температура и давление на Венере соответствуют нижним пределам перехода графита в алмаз. А расплавленный свинец использован в качестве растворителя. Очень остроумно! Конечно, есть какие-то тонкости. Какие-то ваши бионетические штучки… Надо поспрошать Киана, как он вырастил уникальные копии.