Георгий Мартынов - Встреча через века

Он вспомнил о Мельниковой. Она улетает на Грезу через два года. И все это время она будет с ним. Он будет видеть ее, говорить с нею…

Но это значит согласиться на положение живого трупа. С другой стороны, у него есть выход: если ему будет очень тяжело, он потребует прекратить эти мучения, его умертвят.

И вдруг Волгин вздрогнул от пришедшей в голову мысли. Нет, это немыслимо, невозможно!. А почему? Ведь стало же возможным в тридцать девятом веке то, что казалось немыслимым в двадцатом. Если сделать так, всем будет легче — Люцию, Ио, Марии… Особенно Марии!

Неестественное спокойствие покинуло его, сменившись жаждой жизни, движений, чувств, мыслей. Сердце забилось сильнее в тревожном ожидании.

Волгин поднял голову и пристально посмотрел на Люция.

— Отец! — сказал он. — Каждому человеку свойственно бороться за свою жизнь. Я хочу знать, есть ли хоть какая-нибудь надежда найти средство лечения моей болезни за время, остающееся в моем распоряжении?

— Нельзя обманывать тебя, Дмитрий, — сказал Ио. — Современная наука не может найти это средство.

— Значит ли это, что болезнь вообще неизлечима?

— Таких нет и не может быть. То, что невозможно сейчас, возможно в будущем. Для данного случая, в отдаленном будущем.

— Такого ответа я и ждал. Сделаете ли вы то, о чем я попрошу вас?

— Мы сделаем для тебя все.

— Тогда я скажу вам мое решение. Я хочу жить. Ваша наука не может дать мне такую возможность, не может вылечить меня. Предоставим это другой науке.

— Ты говоришь о фаэтонцах? Но я сказал уже…

— Нет, — перебил Волгин, — я думаю не о фаэтонцах. Люций задрожал: он понял!

— Объясни, — попросил Ио.

— Все просто. Я уже был болен неизлечимой болезнью, и наука моего времени не могла спасти меня. Но ваша наука вернула мне жизнь. Повторим опыт. Я понимаю, опасно, рискованно. Вторично может не выйти. Но ведь я все равно обречен на скорую смерть. Я ничего не теряю. Сейчас, когда я еще здоров, заморозьте меня. А через тысячу лет ученые пусть попытаются снова воскресить меня. Удастся — хорошо. Не удастся, — повторяю, мне терять нечего.

— Это твое окончательное решение? — спросил Люций.

— Да, окончательное. Если нельзя этого сделать, я умру немедленно.

— Дмитрий, — сказал Ио, — ничего невозможного в этом нет. Мне представляется это лучшим выходом. Но подумал ли ты, что будешь делать через тысячу лет? Ведь даже у нас тебе трудно.

— Я буду не один. Космонавты с «Ленина» в таком же положении. А может быть… — Волгин наклонился вперед, — может быть, и ты, отец…

— Да, ты прав, — взволнованно сказал Люций. — Я тебя не покину. Иди, Дмитрий! Иди в будущее. Я уверен, все будет хорошо. И мы с тобой снова встретимся.

Все человечество Земли и Фаэтона уже знало о принятом решении. Перед отлетом на Кипр Волгин выступил перед аппаратом всемирной телеофсвязи.

— Я передам вашим потомкам, — сказал он, — привет от моего и вашего века. Будьте счастливы в жизни и труде! Прощайте!

— Для тебя, — говорил он Марии, — все эти века пройдут как несколько коротких лет. И я увижу тебя, как только открою глаза. Обещаешь мне это?

— Конечно, Дима! Мы все встретим тебя.

Перелет на Кипр совершился, как всегда, за очень короткое время.

На острове с нетерпением ожидали Волгина. Все было готово.

Как только арелет опустился на Землю, Волгин обнял всех, кто был с ним. И, не оборачиваясь, быстро направился к зданию, на которое ему указали.

Лифт опустился на сто метров в глубь Земли. Металлические стены подземной комнаты, массивные аппараты, окружавшие со всех сторон прозрачный саркофаг, люди, одетые в белое, — все это прошло мимо сознания. Волгин автоматически исполнял то, что ему говорили.

Подошел Ио.

— Ты готов, Дмитрий? — спросил он.

— Да.

Еще немного, несколько мгновений — и конец. Проснется ли он когда-нибудь?

Что-то вроде страха шевельнулось в душе Волгина.

— Не волнуйся, — сказал Ио. — Все будет хорошо. Тысяча лет пройдет для тебя, как миг. Закрой глаза!

— Зачем? — с трудом шевеля губами, ответил Волгин. — Они сами закроются, когда я засну.

Лицо наклонившегося над ним Ио затуманилось, расплылось, потом исчезло…

Глаза Волгина закрылись.

Ио отступил на шаг и поднял руку.

Опустилась прозрачная крышка.

— Газ!

Голубоватый туман заискрился, наполняя внутренность саркофага. Ио напряженно следил за Волгиным. Прошла минута, другая… Туман густел это начал замерзать воздух.