Георгий Мартынов - Встреча через века

Она глубоко раскаивалась в своих словах, которые вырвались у нее при встрече с Люцием сегодня утром. Но она не знала, не могла даже предположить, что они произведут на Люция такое впечатление.

Это произошло почти случайно. Она ошиблась дверью и вошла в домашнюю лабораторию Люция. В глубокой задумчивости он сидел в кресле перед рабочим столом. При звуке ее шагов Люций вздрогнул и поднял голову.

— Извините, пожалуйста. — сказала Ксения, делая шаг назад.

— Нет, войдите, — сказал Люций. — Мне тяжело одному. Побудьте со мной. Никого нет на Земле: ни Эры, ни Мэри.

Ксению поразили его голос, выражение лица, какая-то детская беспомощность… Сильный человек, с несгибаемой волей, был раздавлен свалившимся на него горем.

Она подошла, села рядом, я взяла его руку в свои.

— Вот, Ксения, — сказал Люций. — Нет больше нашего Дмитрия! Зачем я не послушал совета моего отца? Зачем позволил себе воскресить его?

— Так было нужно. И Дмитрии гордился тем, что послужил науке.

— Он прожил так мало. А мог бы жить долго, очень долго. И вот тогда-то Ксения и сказана Люцию роковые слова:

— Трудно сказать, что лучше для Дмитрия. Я слышала его разговор с Игорем Второвым. Он мучился сознанием своей неполноценности в вашем мире, боялся, что не сумеет понять и освоить современную науку. Он говорил, что лучше смерть, чем жизнь вне общего труда.

Люций пристально посмотрел на нее.

— Да, — сказал он, — я это знаю. Спасибо, Ксения! Вы напомнили мне о том, о чем я не должен был забывать. Я не только ученый, я его отец.

Он опустил голову на руки и долго сидел, не шевелясь.

Она сказала это, чтобы облегчить ему горе- Если бы она знала…

Потом Люций поднял голову и прошептал:

— Да, так будет лучше.

И вот теперь Ксения поняла, какое решение принял тогда Люций.

Человек восторжествовал над ученым. Долгое молчание нарушил Ио.

— Если мы вас правильно поняли, Люций, — сказал он, — не следует делать попытки спасти Волгина?

— Если он умер. Но если он жив, мы обязаны сделать все, чтобы сохранить ему жизнь. Подчеркиваю: сохранить. Предложенный вами способ к Дмитрию неприменим.

— Пусть будет, как вы хотите.

Один из ученых говорил с кем-то по карманному телеофу. Потом он повернулся к экрану.

Заросли синих и фиолетовых марсианских деревьев окружали обширную поляну, где должны были опуститься корабли эскадрильи. Слева блестел купол Фаэтонграда.

Кто-то подошел к аппарату, установленному на поляне. Голову человека закрывал герметический шлем, на спине виднелись резервуары, наполненные воздухом. Он встал вплотную к экрану и, казалось, смотрел прямо на собравшихся в зале.

Один из ученых обратился к нему:

— Юлий! Расскажите, что сделано для быстрейшей реализации нашего плана. Какие меры вы приняли? Вас слушают тридцать членов Верховного совета науки. Сообщаю вам наше решение: Дмитрия Волгина не замораживать ни в коем случае.

Ксения поняла последние слова и невольно оглянулась на Люция. Он сидел в той же позе.

Итак, кончено! Если Дмитрий мертв, его не будут пытаться спасти, как других. Решение принято.

Она увидела, как между пальцев Люция показалась и упала слеза.

Медленно текло время, нужное для того, чтобы вопрос с Земли долетел до Марса и получить ответ.

Но вот губы Юлия зашевелились, раздался его голос:

— Решено накрыть «И-76» герметическим футляром, как только он опустится. Сделать это здесь, на месте. На случай, если экипаж жив, приготовлен арелет, который окажется под тем же футляром, Замораживание будет произведено как в случае смерти, так и при явной опасности скорого ее наступления. Исключается Дмитрий Волгин. Ваше распоряжение удивило всех. Просим повторить его снова.

— С вами говорит Ио, академик медицины, член Верховного совета. Подтверждаю: Дмитрия Волгина не замораживать ни в каком случае. Разговор кончился.

— Подумайте хорошенько! — вырвалось у Котова. — Еще не поздно. Люций не пошевельнулся, остальные промолчали. Несколько взглядов было брошено на Люция. Этим людям было явно не по себе, но никто не пытался отговорить Люция. Кому же решать этот тяжелый вопрос, если не ему?

Вдруг Люций резко отнял руку. Его лицо было белее мела.

— Если Дмитрия воскресить вторично, — сказал он хрипло, — то он проживет не более трех лет. Для него это не имеет смысла. А мы… Люций обвел взглядом смотревших на него ученых, многие из которых помогали ему в работе над Волгиным, — если мы допустили его гибель… Он человек, а не подопытное животное.