Алекс Карр: 8-я книга. Полет "Уригленны".

Оба этих парня никогда прежде не бывали в Москве и потому прежде, чем высадиться, я сначала показал им основные достопримечательности этого города. Подогнав опустевший космобот к крыше гостиницы "Интурист" на Тверской, мы совершили свое первое скрытное десантирование. Правда, тогда мы были одеты не в боескафандры, а в стильные костюмы, которые хотя и были скопированы с лучших моделей французских и прочих кутюрье, были изготовлены из интайрийских материалов и вполне могли заменить собой даже очень тяжелый армейский бронежилет.

В наплечных кобурах у нас были уже не пистолеты, а куда более мощное, плазмено-пучковое оружие, которое мы теперь, как и многие другие любители фантастики, называем бластерами. Однако, это оружие предназначалось для особых случаев, ну, а так как мы вовсе не собирались никого убивать, то у нас были с собой еще и небольшие станнеры. С такой экипировкой на и сам черт был не страшен, не то что всякая там братва, к тому же мы к тому времени мы все изрядно поднаторели в наших сенсетивных штучках. Проникнуть с крыши внутрь гостиницы было для нас теперь парой пустяков. Спустившись в лифте на первый этаж, мы, изображая из себя постояльцев, вразвалочку и не спеша вышли наружу. Швейцар при входе вежливо поклонился мне, словно я был африканским принцем, глядя на меня заискивающе и подобострастно.

Возле гостиницы с её прохладным, насквозь прокондиционированным холлом, ресторанами, барами и казино, было еще чисто, но уже буквально в пятидесяти метрах тротуар был похож на помойку. Был жаркий, августовский московский полдень, асфальт плавился под ногами и от горячих тротуаров пахло мочей и гудроном. Еще никогда я не ощущал Москву такой грязной и измученной. Не смотря на блестящие витрины шикарных бутиков, она каждой своей подворотней была в те годы похожа не на столицу великой страны, а на завшивленного бомжа. Может быть потому, что я так расписывал красоту этого города Тимофею и Гене, мне так бросилась в лицо вся эта грязь и вонь.

Стараясь не смотреть на нищих, сидящих на тротуаре неподалеку от дверей в магазины попроще, к роскошным охрана их и близко не подпускала, мы не спеша шли вверх по Тверской, в сторону мэрии. Возле памятнику Юрию Долгорукому собралась целая толпа бомжей, среди которых было много крепких, довольно молодых людей, в глазах которых даже издали легко читалась тоска и безнадежность. Смотреть на них было тяжело особенно тогда, когда рядом мимо прошли несколько красивых, нарядных девушек. Тимофей, бросив на бедолаг всего лишь один единственный, беглый и стесняющийся взгляд, негромко сказал мне:

– Ох, до чего же жаль мне этих ребят, Эдик. Здорово же по ним проехались.

Гена, невольно сжимая кулаки, поинтересовался у него:

– Надеюсь, ты понимаешь, Тимоха, если они сами не захотят вылезти из этого дерьма, то им никто не сможет помочь?

Замедляя шаг, Тимофей, вдруг, резко обернулся и внимательно посмотрел на одного парня, сидящего на гранитной плите с отсутствующим видом. Взяв за рукав, он заставил меня остановиться и спросил:

– Эд, как тебе кажется, нам пригодится хороший опер?

Способность Тимофея мгновенно телепатически настраиваться на сознание людей, была просто феноменальной. Уже в то время он был среди нас одним из самых лучших "слушающих" телепатов. Я быстро понял, что он имел ввиду и даже смог определить, кого именно вычислил Тимофей Ладин. Внимательно осмотрев худощавого, заросшего мужчину лет тридцати пяти, я поймал его быстрый, неприязненный взгляд и очень отчетливо прочитал в его сознании невысказанную вслух мысль:

– Интересно, чего ты здесь крутишься, рожа черномазая? Приехал набраться опыта у наших козлов? Ну-ну, давай, набирайся, будет о чем рассказать потом своим корешам в Гарлеме. Что-то твоя рожа кажется мне знакомой. Впрочем нет, тому парню, который разгромил этот хренов "Интеррострейд" вряд ли понадобились бы такие быки. Пожалуй, надо бы его проследить, Васяня. Вот только на хрена, спрашивается?

Если я мог читать в его сознании только то, о чем этот парень думал в этот момент, то Тимофей умудрился в считанные секунды просканировать его память и тут же сообщил мне:

– Капитан Василий Седых, старший оперуполномоченный МУРа, с позором изгнан из органов, якобы, за пьянство, а на самом деле от него просто избавились, слишком уж честным и принципиальным он был. Пять лет без работы, бомжует второй год. Имеет в голове сотни ориентировок на наших клиентов. Эдик, мне кажется, его стоит привлечь к нашей работе.