Елена Романова: блок-пост

Хильда, так звали рыжую девочку, достала заварку и помогла накрыть на стол. Ник, тот самый мальчик с зелеными волосами, вытащил банку соленой рыбы, Ганька, тоненький и светленький мальчик, достал банку сгущенки. Вася, низкорослый, но коренастый парнишка, вытащил банку клубничного варенья. Тихая, почти прозрачная девочка, в каком-то пышном платьице из легкого, не по погоде, материала печально произнесла: "Простите, у меня ничего нет, моя мама сегодня не ночевала дома", и приготовилась заплакать. Учительница сказала: "Ничего страшного, у здесь всего достаточно. Садись кушать с нами".

Когда все уселись, Мария Ивановна произнесла:

– Вчера вы были просто мальчики и девочки. Сегодня вы ученики. Давайте договоримся: не ябедничать, не обижать друг друга, и слушаться меня. Кто не хочет соблюдать эти правила, пусть сейчас же идет домой,- Мария Ивановна улыбнулась, глядя на притихших детей, – а теперь давайте рассказывать интересные истории.

Дети сначала молчали, а потом разошлись и стали наперебой рассказывать о своих приключениях. (С разрешения Марии Ивановны, эти рассказы переведены с языка одиннадцатилетних ребятишек на более или менее литературный язык. Вот что из этого получилось) Как Ник хотел быть похожим на других, и что из этого вышло.

Ник родился в роддоме маленького городка рядом с Лебенталем. Все его детство прошло в уютном домике, который мало чем отличался от остальных. Разве что стоял чуть не посередине озера. Папа говорил, что раньше тут была целая деревня, но потом все уехали. А почему – не сказал. Отец Ника работал на блокпосте, который охранял переход в другой мир, к которому он принадлежал. Мать свою мальчик почти не помнил.

Со слов папиной сестры, иногда навещавшей этот домик, он знал, что его мама литовка. Она ушла, когда малышу едва исполнился год. "Я люблю Вас, – сказала мамочка на прощание,- но не за этим я ехала в Европу. А похоронить себя в такой дыре может только полное ничтожество". Других дам, желающих жить на озере не нашлось, и они с папой жили вдвоем. Иногда с ними жил папин брат. И очень часто с ним появлялись очень красивые тетеньки – его подружки.

Непонятно, какие гены были намешаны в этом ребенке. Но он сильно отличался от других. Волосы малыша были трех цветов – зеленого, каштанового и рыжего. Он мог долго находиться под водой, быстро там передвигаться, отлично пел и играл на арфе, единственном инструменте, который сохранился в доме, дядя учил маленького никса играть на гитаре.

Совсем недавно, уже перед школой, отец взял Ника в город к своему дальнему родственнику. В доме была девочка примерно его лет. Она красиво одевалась, умиляла всех "взрослыми" рассуждениями.

Оглядев Ника с ног до головы, прелестница презрительно скривила губки:

– Разве бывают такие трехцветные мальчики?! Запомни, дурачок, волосы должны быть всегда одного цвета. Что это у тебя за уродливые перепонки? Разве ты гусенок?

Запомни, нет никакой волшебной страны. В нее верят только малыши. Папаша твой всех обманывает. И вообще, ты так ужасно выглядишь! Тебе в фильмах ужаса без грима сниматься! Ну и физиономия! Вот умора!

После этого девочка так язвительно рассмеялась, что Нику стало не по себе. Он был готов провалиться сквозь землю от стыда.

Мальчик подумал: "Мне скоро в школу, другие дети, пожалуй, будут надо мной смеяться. Надо что-то делать. И быстро".

Ник посмотрел на ребятишек в доме и решил, что девочка права. Он купил самую дешевую краску для волос, и, с помощью прислуживавшей в доме тетньки, покрасил волосы, пока отец его не видит. Утром его ждал сюрприз. Вместо обещанного черного цвета, шевелюра приобрела болотно-зеленую окраску. Весь день мальчишка прятался на кухне, боясь насмешек.

Тут он решил избавиться от перепонок между пальцами. По правде, говоря, они не были огромными и не бросались в глаза. Но мальчик не мог ни о чем больше думать, он очень боялся быть смешным.

Оказалось, что отрезать у себя что-то не так просто. Ник попытался разрезать кожную складку. Было невыносимо больно. Но малыш решил быть красивым, не смотря ни на что. Стиснув зубы, он резал и уже избавился от одного из кожных лоскутов между двумя пальцами.

Но тут вошла служанка и чуть не упала в обморок от ужаса. Увидев окровавленного ребенка, она отняла острый предмет и потащила отмываться. Ник внезапно залился слезами и попросил никому не рассказывать. Кроме того, ему было очень больно.

Служанка перевязала рану, но кровь не останавливалась. Она промочила повязку и продолжала сочиться.