Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)

— Понимаю, — подхватил бразилец. — Если в «записи» участвует большинство клеток…

— И все же опасения оказались преждевременными, — продолжал Ган. — Некоторые участки коры головного мозга более восприимчивы к воздействию «импульсов памяти», чем остальные. В коллективе Алла родилась идея, искусственно вызывая электрические колебания…

Снова загорелась сигнальная лампочка, и пришлось перейти на связь с Землей. Однако на этот раз вызывала не метеоритная станция, а Джор запрашивал Тин через Сиднейский порт ТКР.

Едва увидев на экране его улыбающееся лицо, она забыла, что лишь минуту назад с неохотой нажимала кнопку переключателя. Она не помнила уже ни о Желтом Якубе, ни о профессоре Алле и его экспериментах, ни о странном молодом человеке, фамилию которого знал весь мир, а ей она была неизвестна… Был только Джор, его глаза и теплый низкий голос. Когда она вслушивалась в полные скрытой нежности слова, исчезало гнетушее чувство одиночества. Она больше не казалась себе такой чужой и потерянной в огромном, незнакомом мире, угнетающем своими размерами и задающем ей на каждом шагу десятки тревожных загадок и тайн, которые для миллиардов людей не были ни загадками, ни тайнами. Шесть дней назад Тин начала работать на межконтинентальной линии Сидней — Верона. Почти ежедневно — чаще всего на половине пути, когда было больше свободного времени, — она связывалась с Джором, чтобы обменяться с ним хотя бы парой слов. Они никогда специально не договаривались, и все же сегодня, когда обстоятельства заставили ее забыть о звонке домой, он вызвал ее сам. Жаль только, что он звонил через порт ТКР, а не через радиопереговорный пункт общего пользования. Она чувствовала себя скованно, зная, что автоматы в порту регистрируют каждое слово. Поэтому она решила не упоминать пока о Фери Гане.

Джор всегда был очень сердечным и жизнерадостным. Но на этот раз Тин заметила, что он как-то необычно возбужден. Оказалось, что он думает о новом замысле «Южного солнца» и все утро просидел на пляже с этюдником. Он с таким оживлением говорил о своих планах, что даже не обратил внимания на новую прическу Тин. Это ее немного раздосадовало, потому что во время часового перерыва между первым и вторым рейсами она специально слетала в Париж, чтобы сделать ему сюрприз. Но разве можно было обижаться на него — ведь он хотел в первую очередь поделиться с ней тем, что сейчас без остатка заполняло его мысли. Заканчивая разговор, он обещал, что будет ждать ее в порту и они вместе пойдут обедать во Дворец мечтаний. Она была так обрадована, что совершенно забыла о Гане. Неприятное чувство беспокойства бесследно исчезло. Какое ей дело до назойливого пассажира и его расспросов…

До посадки оставалось еще двенадцать минут. Работа реактивных двигателей усилилась. Ракета с каждой секундой снижала скорость. Автомат вел машину к цели, непрерывно контролируя и корректируя ее движение. График пути почти идеально совпадал с указанным в инструкции.

Тин снова включила телевизор и, нажимая кнопки, «путешествовала» по кораблю, проверяя кабину за кабиной. Пассажиры, сидя в креслах, дремали или смотрели телевизионные передачи. Человека два-три разглядывали в окне вырастающий на глазах австралийский континент.

В баре она увидела только Гана и светловолосую девушку. Молодые люди, стоя у буфета, продолжали оживленно болтать. При виде их Тин вновь почувствовала неясное беспокойство. Почти инстинктивно она включила стереозвук.

— На кого не подействовало бы ваше красноречие? — услышала она смех девушки.

Этот комплимент явно доставил Гану удовольствие.

— Небольшой опыт у меня есть, — сказал он с притворной скромностью. — Но эта женщина была невероятно дисциплинированной особой. Как, впрочем, все сотрудники Алла. Она не хотела мне ни в чем помочь, отказывалась отвечать на вопросы о самых элементарных вещах. Не удалась даже попытка сыграть на ее самолюбии. О своей работе она не сказала ни слова.

— Может быть, ей нечем было похвастаться?

— Сомневаюсь. На Желтом Якубе коллектив научных сотрудников подобран весьма тщательно. Эта молодая девушка была выдающимся специалистом в области нейрофизиологии.

— Но в конце концов вам удалось хотя бы что-то из нее вытянуть?

— Немногое, но и это кое-что значит. Язык у нее развязался только тогда, когда я, чтобы ее спровоцировать, подверг сомнению необходимость экспериментов Алла.

— Это интересно…