Аврам Дэвидсон: ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

Джордан покачал головой.

— Конечно, нет.

— Тогда я пошел.

Он наклонился и подобрал катушку с аккуратно намотанной лентой, выпрямился и пошел по склону, который вел от основания к стартовому полю. Джордан шагал рядом.

— Вам больше нечего здесь делать? — спросил он.

— Только отчет. Но я могу написать его по пути домой.

Они прошли по пандусу через шлюз на поле.

— Неплохую провели работу, исправляя разрушения после сражения, — молвил он, оглядывая Пост.

— Наверное, — ответил Джордан. Оба спокойно зашагали к выступающему порту корабля разведки. — Ладно, пока.

— Пока, — ответил офицер разведки, приводя в действие механизм порта. Внешний затвор открылся, и он в несколько прыжков запрыгнул в отверстие, не дожидаясь, пока спустится маленькая лестница — Увидимся через шесть месяцев.

Он повернулся к Джордану и отдал ему небрежный салют, держа в руке катушку. Джордан вернул салют с четкостью курсанта. Порт закрылся.

Он вернулся в главный контрольный зал и по ритуалу наблюдал за стартом корабля. Он еще долго стоял после того, как корабль исчез, потом отвернулся со вздохом, потому что почувствовал себя, наконец, в полном одиночестве.

Он ознакомился с Постом. На следующие шесть месяцев это будет его дом. Потом на следующие шесть месяцев он будет свободен и сможет уехать, в то время как Пост будет перемещен с линии для регулярного ремонта и усовершенствования.

Если он проживет так долго.

Страх, который был немного отодвинут его беседой с офицером разведки, вернулся.

Если он проживет так долго. Он стоял, терзаемый озабоченностью.

В глубине его сознания с четкостью воспоминаний пришли чужие слова из банка памяти. Кататония — случаи замещения памяти. Доминирование воспоминаний. Было ли так же и у других, могли ли они лучше переносить страх и ожидание?

И вместе с этой мыслью явилась догадка, свернувшаяся в его сознании, как змея. Что, если оно нахлынет, враждебное нашествие, а Томаса Джордана не будет здесь, чтоб его встретить? Что, если останется оболочка человека, находившегося в кататонии? Что, если они придут, и человек будет здесь, но этот человек называет и знает себя только как…

Вашкевиц!

— Нет! — Крик непроизвольно сорвался с его губ.

Оночнулся с искаженным лицом и руками, наполовину вытянутыми вперед в позе человека, заклинающего призрак. Он потряс головой, чтобы выкинуть из мозга отвратительное предположение, и попятился, тяжело дыша, от контрольной панели.

Не это. Только не это. Он удивился самому себе, слабости, которая заставила его испытать дурноту от ужаса. Победить или проиграть; жить или умереть. Но как Джордан, а не кто-то другой.

Дрожащими пальцами он зажег сигарету. Итак все прошло, и он в порядке. Он вовремя догадался. Он был предупрежден. Незаметно для него — все это время — семена главенства чужих воспоминаний, должно быть, ждала внутри. Но теперь он знал, что они были тут, он знал, какие меры принять. Опасность лежала в памяти Вашкевица. Он должен отключить свое сознание от нее. Будет сражаться на посту без преимущества их опыта. Первый часовой на границе действовал без помощи банка памяти, значит, и он сможет.

Так.

Он принял решение. Включил просмотровый экран и встал перед ним, очень напряженный и точный, в центре Поста, глядя на точки, которые были его сорока пятью механическими собаками, разбросанными на страже на протяжении миллиона километров в космосе, на управление, которое позволяло бы ему бросать их жесткие, страшные механические тела в битву с врагом, смотрел и ждал, ждал мужества, которое приходит при встрече с трудностями лицом к лицу, ждал, чтобы оно поднялось в нем и овладело им, положив конец всем страхам и сомнениям.

И таким образом он ждал долго, но мужество не пришло.

Быстро уходили недели; так и должно быть. Ему говорили, чего ждать, во время учебы, и неминуемо, что эти первые месяцы должны быть напряженными, чтобы часть его сознания все время была начеку и ожидала колокола тревоги, который бы означал, что «собачки» дают сигнал о появлении врага. И неминуемо, что он неожиданно будет замирать посреди обеда, с вилкой, не донесенной до рта, ежесекундно ожидая вызова, что он будет неожиданно просыпаться в полночь и лежать неподвижно и напряженно, глаза устремлены в темный потолок, и прислушиваться. Позднее, как говорили ему во время учебы, когда вы освоитесь на Посту, это постоянное напряжение ослабится, и вы станете спокойнее, и только один тихий уголок вашего сознания будет незаметно все время в тревоге. Это придет со временем, убеждали его.