Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

— Ты дурачок, если думаешь, что твой отец позволит тебе скитаться по всему Техедору, словно отверженному.

Это была неловкая нежность старика, позволившего себе проявить чувство. В горле Рэнделла застрял ком.

Мужчины устало въехали вечером во двор и, бросив роботам поводья, молчали о том, что произошло, и даже Анжанет ничего не сказали. Она так и не узнала, что ее брат бежал от Абрамса и от своих мыслей. Она приготовила еду. Болезненное спокойствие прошлых дней было лишь призраком покоя.

После еды Рэнделл пошел за дом, освободил крепления подвешенного вагончика, забрался в кабину грузового вертолета и запустил двигатель. Опоры шасси поднялись, машина повернулась к дому и остановилась. Два робота затащили ложе с телом Ногуэры в холодильную камеру. Оставив свой груз, машины исчезли, а Рэнделл осторожно откинул покрывало с лица мертвого пилота и молча уставился на труп, словно пытался решить загадку этого человека.

Почему он так вел себя? Почему всегда бормотал «няня» и почему у него не было игольного оружия? Откуда он прибыл? И почему лри свете Альфарада, незадолго перед смертью, производил впечатление разумного человека? Вопросы, вопросы, вопросы… А ответов на эти, вопросы Рэнделл не знал. Восковое лицо со следами запекшейся крови, казалось, скрывало все объяснения. Жизнь — смерть — хаос; тьма… На мгновение у Рэнделла возникло чувство, словно он сражался с нечеловеческим противником и только в результате фантастического везения ему удалось выиграть. Внезапно у него появилось видение: темно-красные, широко расставленные глаза смотрели на него; потусторонний, полный ужаса взгляд Анжанет, которым она смотрела на него, когда он вошел в вагончик. Он кивнул.

— Да, это все позади, — решительно произнес Рэнделл. — Посмотрим, что будем делать дальше.

Бремя мучительных мыслей спало с него. Он знал, что не был убийцей, а лишь справедливым защитником чести. Конечно, его накажут, но не убьют, и он останется победителем хотя бы для себя самого.

Свет в куполе изменился и стал золотым, цветом защиты.

Гилберт Т’Гластонбери осмотрел зал суда. Лицо его было сдержанным, но на нем ясно читалось высокомерие.

— Ваша честь, — обратился он к судье.

Рено посмотрел на него и тяжело кивнул.

— Да?

— Защита хочет произнести свою речь.

В зале воцарилась полная тишина. Объективы большеформатных камер нацелились на сухое лицо с четкими линиями рта и носа. Теперь Т’Гластонбери смотрел на судью Божу.

— Прошу вас, — сказал судья и слегка улыбнулся.

Было три часа пополудни, и стало хорошо заметным нервное напряжение в зале. Когда защитник начал говорить, было слышно только тонкое гудение камер позади стеклянной клетки.

— Ваша честь. Высший Суд, уважаемые зрители и слушатели! Во времена после Второй Инквизиции и экспансии во Вселенную в нашем мире пропал один фактор, который был мерилом всего происходящего, включая и судопроизводство: гуманная точка зрения. Это слово означает «человеческая». Людьми являются судья и обвиняемый, обвинитель и защитник. Процесс- это дело людей, а не компьютера. Итак, попытаемся рассмотреть проблему с человеческой стороны. Космонавт убит примитивным оружием. Это нужно признать; эксперт рассказал все о природе и использовании этого оружия. Это была самозащита, хотя в течение процесса часто повторяется слово «убийство», в основном, в речах. Самозащита потому, что космонавт во время разногласий выпустил в обвиняемого всю обойму обычного ручного игольного оружия стандартного имперского, модель «ремингтон-марк-II». Это вполне весомое основание для того, чтобы заявлять перед судом о самозащите.

Рено внимательно посмотрел на Т’Гластонбери. Защитник сделал короткую паузу, но не пошевелился и продолжил:

— Прежде чем мы выслушаем показания свидетельницы, я хочу сказать, что этот, все еще загадочный для нас космонавт в течение тридцати двух дней принуждал свидетельницу к действиям, которые никак нельзя назвать позитивными с человеческой точки зрения. Женщина пострадала намного больше, чем говорит. Ее свели почти до потери самообладания и самоуважения. Не будем вдаваться в детальные описания происходившего. Женщина спасла пилота от смертельной опасности, накормила его, и за это он обращался с ней хуже, чем с животным. Если это один из ваших разумных и рассудительных людей, господин обвинитель, тогда общество охотно откажется от того, чтобы познакомиться с менее рассудительными экземплярами.