Й. Несвадба - Мозг Эйнштейна

Перед крематорием стояла моя дочь. Она поздравила меня с успехом.

— Неужели ты не понимаешь? Ведь он ответил тем, что умер. А до того жил — насыщенно и мудро, пользовался любовью окружающих. Разве это не лучший ответ: сама жизнь, которую нельзя ограничивать! А разве в смерти, наступившей после полноценно прожитой жизни, не заключается высшая мудрость?

Дочь представила мне своего суженого.. И я поняла, почему это случилось так поздно. Он работал на той же лунной базе, где когда-то начинал мой муж. Юноша оказался приятным. Мы возвращались домой втроем. Одной семьей. Еще неделю назад я выгнала бы его вместе с ней. Не люблю селенологов. Почему? Никогда об этом не думала. Так же как многие другие, я всю свою жизнь свела к умственной деятельности. Возможно, моя дочь права. Дезинтеграция созданной мною биологической системы, может быть, явилась своего рода ответом. Но такой же ответ дал нам мозг Анежки Новаковой в самом начале эксперимента. Последнее время мы действительно пренебрегали умением жить. Между тем это искусство, а не наука, и для него необходима величайшая мудрость.

Мне стало ясно, что для такого вывода достаточно мозга среднего разумного человека. И потому я прекратила свои опыты по созданию биологических систем.

Нет, это была не обезьяна. Вокруг смеялись, галдели люди; рядом со мной плакала и корчилась, словно в судорогах, девушка; сидевший перед нею господин даже побагровел от натуги, а хохот его супруги скорее напоминал болезненные стоны. Взгляды всех были устремлены на арену. Там на маленькой табуретке сидело существо, весьма похожее на шимпанзе, и играло само с собой в карты. Оно само себя уличало в мошенничестве, само себя пыталось обворовать и даже подраться с самим собой. Ежеминутно существо делало сальто справа налево, по-обезьяньи просовывая ноги под табуретку и хватая ими карту, которую держало в руке. И все же это была не обезьяна. Существо курило толстые сигары, подобно знаменитому шимпанзе старого Босмайера, управляющего зоопарком принца Оранского. Только тот шимпанзе скорее жевал свои сигары, а это существо дымило с видом заправского курильщика, стряхивало пепел на песок и в конце концов в порыве ярости ткнуло горящим концом сигары прямо в нос воображаемому противнику. Потом оно бросило сигару и, сделав сальто, быстро заняло место воображаемого визави, схватилось за лицо и понуро поплелось к выходу. Опираясь на одну руку, оно ловко подтягивало ноги, как обычно делают шимпанзе, желая по скорее исчезнуть. И все же это была не обезьяна. Зрители восторженно хлопали, девушка рядом со мной никак не могла прийти в себя, до того ей понравилось это подобие человека, насмешка над всем человечеством. Воспользовавшись этим, я поднялся и стал пробираться к выходу.

Мне не было смешно, я оставался серьезным, как и та обезьяна, вернее, существо, ко торое нам выдавали здесь за обезьяну.

— Неужели вам не нравится представление?! — догоняя меня, воскликнула запыхавшаяся билетерша в поношенном, покрытом пудрой халатике. Обязанности билетеров по соображениям экономии, видимо, выполняли артисты. Не раз уже бывало так, что перед выступлением на висячей трапеции артистке приходилось искать своего партнера где-нибудь возле кассы. Вот и сейчас ее партнер спорил с озорником, которому очень хотелось попасть на представление без билета. Номер из-за этого задерживался, и публика, конечно, возмущалась, и я подумал о том, что сегодняшнее представление цирка Кнолль, первое в нашем городе, обязательно потерпит фиаско. Однако обезьяна спасла положение. Теперь им будет легко, теперь публика станет смеяться над чем угодно. Только меня так дешево не купишь! Я в этих делах кое-что смыслю. Не для того я столько лет изучал антропологию, чтобы меня можно было так грубо надуть. Очевидно, они просто-напросто загримировали под обезьяну своего клоуна. А в том, что он умеет так виртуозно работать ногами, нет ничего удивительного. Я не раз видел безруких ветеранов войны, которые ели, причесывались, одевались и даже водили машину исключительно при помощи ног. Но ведь они не были шимпанзе!

Разумеется, мне до этого нет никакого дела. Конечно, из-за того, что я встал и покинул Гильду без всякого объяснения, неприятностей потом не оберешься. Порою мне казалось, что мы с Гильдой произвели здесь большую сенсацию, чем акробатические номера шакалов, показанные в начале представления. Действительно, вероятно, вся публика следила скорее за мной и Гильдой, чем за происходящим на цирковой арене. К счастью, я это знал, меня давным-давно об этом предупреждали.