Петр Воронин - Прыжок в послезавтра

- Значит, опять рабэн Иркут и проект «Циолковский»?

- Да, рабэн Иркут. Точнее, замечательная аппаратура, которую он создал. Досадно, что ни мне, ни моим товарищам не пришло в голову воспользоваться ею.

- Чему удивляться? Давно ли она появилась, аппаратура для коллективного мышления!

- Я верю, мы найдем самый экономный путь к цели, - продолжал мужчина. - По-моему, нас ждут поразительные по красоте и грандиозности перемены во Вселенной, новые свершения на Земле, в жизни каждого человека. - И мужчина произнес, обращаясь словно бы к Валентину:

- Благодарю за внимание!..

Экран погас. Раздался нежный перезвон колокольчиков. Последние слова и звон - это было совсем как в двадцатом веке, родном и невозвратимо ушедшем двадцатом веке.

А потом на экране появилась девушка в желтом комбинезоне. Она чуточку хмурилась.

- Наш корабль пересекает сектор ДЦ-3, направляясь в сторону Марса. Час назад, а затем еще через двадцать минут по земному отсчету времени бортовые приборы отметили яркие вспышки прямо по курсу. Причина вспышек неизвестна. Сообщаем об этом Земле.

Девушку сменили на экране двое мужчин. За их спиной была карта звездного неба.

- Видеограмма с корабля «Чайка-7», которую мы только что показали, принята с запозданием, - заговорил один из них, и опять движения губ не всегда совпадали со звуком. - Сообщение передавалось через орбитальные ретрансляторы. Сейчас аналогичные известия поступили также от двух станций, расположенных в поясе астероидов. Там тоже заметили необычно яркие вспышки. Более того, было отмечено внезапное усиление нейтронного и гамма-излучения. Возможно, произошло сближение обычной материи с антиматерией и неизбежная при этом аннигиляция.

- Вот точки, где были замечены вспышки, - вступил в разговор второй мужчина, протянув руку к карте, где замерцали два зеленых огонька, расположенных почти вплотную друг к другу. - К сожалению, нам не удалось получить информацию со станции «Артур-9», которая находилась в непосредственной близости от района вспышек. Очень значительны помехи, вызываемые активностью Солнца. Лазерная связь станции с Землей также невозможна, пока между нами Солнце. Нас, астрофизиков, чрезвычайно заинтересовало уникальное явление в поясе астероидов. Решено немедленно послать в район вспышек скоростную автоматическую лабораторию…

Селянин неотрывно смотрел и слушал, пока видеогазета не окончилась.

На дне океана возле Курильских островов что-то такое делают: не то собираются отводить из земных глубин скапливающуюся там и вызывающую землетрясения энергию, не то, наоборот, очаги взрывов хотят гасить в недрах планеты… Где-то в Антарктиде пробивают гигантскую скважину или тоннель к центру Земли… Африканский институт эвристики разработал облегченную модель искусственного мозга…

Валентин смутно припомнил это слово: «эвристика».

Кажется, им обозначали науку о законах интуитивного творческого мышления. В его время лишь утверждалось само это понятие «эвристика»…

Внешний вид облегченной модели мозга тоже не внушал почтения: белая тумбочка с разноцветными глазками на передней стенке - вот и все, что он увидел.

Но услышав, что эта «тумбочка» способна самостоятельно совершенствовать конструкцию механизмов и технологию, что она же руководит рационализацией, отдавая необходимые команды роботам-исполнителям, Селянин проникся невольным уважением к белому аппарату.

Были в видеогазете и сообщения, взволновавшие Валентина как раз своей понятностью.

Из главной видеостудии планеты передали концерт певицы Нико Лицаро. Смуглая, с крупными губами, артистка озорно улыбалась. Поднятые, словно парящие руки чуть вздрагивали в такт мелодии, которую вел не то оркестр, не то многоголосый хор. Вероятно, все же оркестр инструментов, давними предками которых были электронные инструменты двадцатого века. В то время они вызывали у Валентина ощущение чего-то холодного и далекого, как космос. Теперь в них были теплота и гибкость, глубина, яркость и одновременно тончайшая игра светотеней. Валентин так, в цвете, воспринимал эти звуки.

Артистка еще не начинала песни. Но руки ее и тело были словно частью мелодии, дополняли, продолжали мелодию. Валентин вспомнил танцовщиц и певиц Индии. У Нико Лицаро было что-то от их искусства. А потом артистка запела. Оркестр сразу отодвинулся, поблек перед ее голосом.

Валентин, пожалуй, не смог бы сказать, что за голос у Нико Лицаро - не просто глубокий, но какой-то щедрый, хотя в песне была и насмешка и горькая жалость.