Артур Кларк - Практичное изобретение

Лю ведет около тридцати всевозможных программ, в том числе еженедельную научную программу. Каждую неделю он выкапывает какого-нибудь профессора из колледжа Вайандотт и берет у того интервью по его узкой специальности. И вот полгода назад Лю надумал сделать передачу про молодого звездочета — моего приятеля студенческих времен Фреда Бокмена. Я подвез Фреда до радиостанции, и он позвал меня с собой — посмотреть, что и как. Черт бы меня побрал, я согласился.

Фреду Бокмену тридцать лет, а выглядит он восемнадцатилетним мальчишкой. Жизнь не оставила на нем следов, поскольку он не удостоил ее своим вниманием. Львиную долю его внимания съедает предмет, которому Лю Гаррисон и намеревался посвятить свое интервью, — зонтик весом в восемь тонн, помогающий Фреду слушать звезды. Зонтик этот — большая радиоантенна, прицепленная к телескопической установке. Насколько я понимаю, вместо того чтобы рассматривать, звезды в телескоп, Фред нацеливает свою конструкцию в космос и ловит радиосигналы, идущие с других небесных тел.

Разумеется, ни радиостанций, ни радистов там нет. Просто многие небесные тела испускают огромные количества энергии, и часть ее можно уловить в диапазоне радиочастот. Польза от приспособления Фреда состоит хотя бы в том, что мы устанавливаем местоположение звезд, скрытых от телескопов облаками космической пыли. А радиосигналы от звезд проходят сквозь облака и беспрепятственно достигают антенны Фреда.

Но это отнюдь не все, что можно выудить из такого устройства, и в своем интервью с Фредом Лю Гаррисон приберег самое замечательное на конец программы.

— Все это очень интересно, доктор Бокмен, — заявил Лю. — А скажите, не обнаружил ли ваш радиотелескоп во Вселенной чего-нибудь еще, чего не открыли с помощью обычных световых телескопов?

Вопрос был задан без предупреждения.

— Да, обнаружил, — ответил Фред. — Мы выявили в пространстве примерно пятьдесят точек, не скрытых космической пылью, откуда исходят мощные радиосигналы. Хотя никаких небесных тел в этих точках вроде бы и нет…

— Неужели? — Лю разыграл притворное удивление. — Я бы сказал, что это уже кое-что… Леди и джентльмены, впервые в истории радиовещания мы передаем для вас сегодня шумы, исходящие из таинственных точек доктора Бокмена. — Оказывается, Гаррисон и его подручные успели протянуть линию в городок колледжа, к антенне Фреда. — Леди и джентльмены, слушайте голос пустоты!..

Слушать было, по правде говоря, нечего — пронзительный свист, словно бы покрышка спустила, и только. Предполагалось транслировать его в течение пяти секунд. Когда техник выключил трансляцию, Фред и я ухмылялись бессмысленно, как дурачки. Во всем теле ощущалась расслабленность, позванивало в ушах. Лю Гаррисон скалился, будто нечаянно затесался в женскую раздевалку на пляже Копакабана. Потом он глянул на часы, висевшие в студии, и пришел в ужас. Монотонный свист передавался в эфир целых пять минут! Не зацепись нечаянно техник манжетой за тумблер, вся эта передача могла бы продолжаться и поныне.

Фред издал нервный смешок, и Лю лихорадочно принялся искать в своем тексте место, на котором остановился.

— Свист ниоткуда, — произнес он. — Доктор Бокмен, а эти необыкновенные точки никак не окрестили?

— Нет, — ответил Фред. — На сегодняшний день для них нет ни объяснения, ни названия.

Объяснения этому явлению до сих пор не нашли, но я предложил название, которое, кажется, прижилось — «эйфория Бокмена». Может, мы и не узнаем, что это за точки, зато прекрасно знаем, какое они оказывают воздействие, стало быть, название вполне удачно. Эйфория — то есть чувство абсолютного благополучия, чувство полноты жизни — действительно, это самое подходящее слово.

После передачи Фред, Лю и я благоволили друг к другу до того, что просто в пору расплакаться.

— Не помню, чтобы передача когда-нибудь доставляла мне такое удовлетворение, — сказал Лю. Искренность — не его конек, но на сей раз он говорил то, что думал.

— Одно из самых незабываемых впечатлений всей моей жизни, — заявил Фред. Вид у него был озадаченный. — Чрезвычайное, ни с чем не сравнимое…

Мы оказались в таком замешательстве от переполнявших нас чувств, так сбились с толку, что поспешили разойтись. Я побежал домой пропустить рюмочку-другую, но и там застал ситуацию, не менее не обычную.

В доме было тихо, и я дважды прошел по комнатам, прежде чем обнаружил, что там кто-то есть. Жена моя, Сьюзен, милая и заботливая хозяйка, всегда гордилась своим умением накормить нас вкусно и вовремя; а тут она улеглась на кушетке, мечтательно уставившись в потолок.