Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Когда мы заглянули внутрь, оказалось, что в утесе проложен аккуратный тоннель высотой приблизительно в двадцать футов и шириной около пяти. Его потолок был сводчатым. Источником света мы не располагали и потому ощупью медленно двинулись в сгущавшуюся тьму. Тарс Таркас касался пальцами одной стены, я – другой, а для того, чтобы не свернуть случайно в какой-нибудь боковой проход, мы держались за руки.

Как далеко мы прошагали, я не знаю, но довольно скоро некое препятствие вынудило нас остановиться. Это напоминало скорее перегородку, нежели тупик, потому что стенка на ощупь была явно не из камня, а из чего-то похожего на твердое дерево.

Я молча провел по поверхности ладонями и вскоре был вознагражден, наткнувшись на некую кнопку, которая на Марсе точно так же означала дверь, как на Земле – дверная ручка.

Мягко нажав на нее, я с радостью почувствовал, как дверь медленно поддается, – и через миг мы увидели слабо освещенное помещение, пустое, насколько можно было разглядеть.

Без излишней суеты я распахнул дверь во всю ширь и шагнул в зал, огромный таркианин вошел туда следом за мной. Мы некоторое время стояли молча, оглядываясь по сторонам, и тут позади раздался легкий шум, заставивший меня стремительно обернуться; к моему изумлению, дверь захлопнулась, как будто ее закрыла невидимая рука.

Я тут же метнулся назад и попытался снова ее открыть. Было что-то мрачное в том, что за нами закрылась дверь; напряжение и почти осязаемая тишина в этом каменном мешке будто предвещали появление неведомого зла, затаившегося в чреве Золотых скал.

Но мои пальцы впустую шарили по твердой поверхности, а глаза тщетно искали копию той кнопки, что позволила нам проникнуть сюда.

А потом прозвучал грубый и издевательский смех, разнесшийся по пустому залу.

Несколько мгновений после того, как ужасный смех затих, эхом прокатившись под каменными сводами, мы с Тарсом Таркасом стояли в напряженном выжидающем молчании. Но тишину больше ничто не нарушало, и мы не замечали вокруг никакого движения.

Наконец Тарс Таркас тихо усмехнулся, как это делали все зеленые люди, когда сталкивались с чем-то ужасным или опасным. Это был не истерический смех, а скорее искреннее выражение удовольствия, которое марсиане получали от вещей, способных вызывать у земного человека отвращение или слезы.

Я не раз видел, как они катаются по земле в безудержном веселье, когда видят смертельную агонию женщин и маленьких детей, подвергающихся пыткам во время дьявольского праздника зеленых марсиан – Больших игр.

Я посмотрел на таркианина и тоже слегка улыбнулся, потому что, по правде говоря, уж лучше было усмехаться в такой момент, чем дрожать от страха.

– И что ты на это скажешь? – спросил я. – В какую чертовщину мы угодили? Где мы?

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Где мы? – повторил он. – Ты говоришь мне, Джон Картер, что не знаешь, где находишься?

– Я могу лишь предположить, что мы на Барсуме, не более того, но, если бы не встреча с тобой и с большими белыми обезьянами, я бы об этом не догадался. Знаешь, местные пейзажи ничуть не похожи на природу моего любимого Барсума, который я знал долгие десять лет; ничего подобного нет и в том мире, где я родился. Нет, Тарс Таркас, я не знаю, где мы находимся.

– А где ты был с тех пор, как открыл много лет назад мощные двери атмосферной фабрики, когда ее хранитель погиб и моторы заглохли, а весь Барсум умирал, если уже не умер, от недостатка воздуха? Твое тело так и не нашли, хотя во всем мире люди искали тебя все эти годы, ведь джеддак Гелиума и его внучка, твоя принцесса, предложили столь огромное вознаграждение, что даже принцы королевской крови присоединились к поискам! Но когда все старания оказались тщетными, оставалось сделать единственно возможный вывод: что ты отправился в долгое последнее паломничество вниз по таинственной реке Исс, чтобы ждать прекрасную Дею Торис, свою принцессу, в долине Дор, на берегах затерянного моря Корус. Почему ты ушел, никто не мог понять, ведь твоя принцесса по-прежнему жива…

– Слава богу! – перебил я его. – Я не решался тебя спросить, боялся: вдруг я опоздал и уже не мог ее спасти… Она была очень слаба, когда я оставил ее в королевских садах Тардоса Морса в ту давно минувшую ночь; настолько слаба, что я почти не надеялся добраться до атмосферной фабрики вовремя, прежде чем ее дорогой дух навеки отлетит прочь. Она и правда жива?