Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Голос старика снова упал, он что-то бормотал и бурчал, но я уже услыхал достаточно для того, чтобы догадаться об остальном, и поблагодарил милостивое Провидение за то, что оно в нужное время привело меня в нужное место.

Но как мне миновать теперь этого старика? Шнур, почти невидимый на полу, тянулся прямиком через это помещение к двери в дальнем его конце!

Другой дороги я, само собой, не знал, да и не собирался игнорировать указание «следовать за веревкой». Я должен был пересечь эту комнату, но как это сделать и остаться незамеченным, представляло трудную загадку.

Конечно, я мог бы просто прыгнуть на него и голыми руками заставить его умолкнуть навсегда, но я услышал достаточно для того, чтобы понимать: если старик останется в живых, новое знание может сослужить мне службу в будущем, а если я его убью и кто-то другой займет его место, Турид не сможет увезти Дею Торис от Саленсуса Олла, как он явно намеревался сделать.

Пока я прятался в темноте тоннеля, ища разумный выход из положения и наблюдая за каждым движением старика, тот взял кошель с деньгами и пошел в угол комнаты, где, опустившись на колени, стал копаться в одной из стенных панелей.

Я сразу же догадался, что там у него тайник, где он хранит свои богатства. Солан стоял спиной ко мне, я же на цыпочках спрыгнул в комнату и с предельной осторожностью направился к противоположной стене, к двери. Старик в любой момент мог обернуться. Мне пришлось сделать едва ли тридцать шагов, но должен признать, что мое воображение рисовало стену в нескольких милях от меня. Наконец я до нее добрался, не сводя глаз с затылка старого скряги.

Он не поворачивался, и вот уже мои пальцы коснулись кнопки, открывавшей дверь, а когда я вышел и аккуратно закрывал дверь за собой, Солан повернул голову, но в другую сторону.

Я задержался на мгновение, прижался ухом к дверному полотну, выясняя, не заподозрил ли что-нибудь старик, но внутри было тихо, и я поспешил по очередному коридору, следуя за шнуром, который подбирал и сворачивал кольцом по мере продвижения вперед.

Но немного погодя шнур оборвался, и именно в этом месте расходились в стороны пять коридоров. Что мне было делать? Куда повернуть? Я растерялся.

Внимательный осмотр конца шнура показал, что его обрезали каким-то острым инструментом. Поскольку меня предостерегали об опасности, лежавшей за узлами , я сделал вывод, что шнур был перерезан уже после того, как мой друг проложил его как мою путеводную нить, ведь я миновал только один узел, а их явно должно быть два или больше.

Я оказался в весьма затруднительном положении, не зная, куда повернуть и какая опасность поджидает меня впереди, но мне ничего не оставалось, как пойти вперед по одному из коридоров, поскольку я ничего не выигрывал, оставаясь на месте.

В общем, я выбрал центральный проход и направился в его темную глубину с молитвой на устах.

Коридор довольно круто поднимался вверх, и вскоре я уперся в тяжелую дверь.

За ней ничего не было слышно, и я, со своей обычной дерзостью, толкнул ее и вошел в комнату, полную желтых воинов.

Первый заметивший меня широко раскрыл глаза от изумления, а я в тот же самый момент ощутил покалывание в пальце, говорившее о близости друга с кольцом.

Остальные тоже увидели меня, и всем сразу захотелось схватить беглеца, потому что дворцовым стражникам было хорошо знакомо мое лицо.

Однако первым рядом со мной оказался обладатель такого же странного кольца, как мое, и он быстро прошептал: «Сдайся мне!» – а потом громко крикнул: «Ты мой пленник, белый человек!»

И сделал вид, что угрожает мне двумя мечами.

И вот Джон Картер, принц Гелиума, покорно сдался одному-единственному противнику. Остальные сгрудились вокруг нас, задавая множество вопросов, но я не желал отвечать, и наконец тот, кто меня «захватил», заявил, что отведет меня обратно в тюрьму.

Какой-то офицер приказал нескольким стражам присоединиться к нему, и скоро мы уже шли обратно той же дорогой, по которой я сюда добрался. Мой друг шагал очень близко ко мне и засыпал меня глупыми вопросами о моей родной стране, пока его приятели не перестали обращать внимание на его болтовню.

А он постепенно все понижал и понижал голос, так что вскоре смог тихо говорить со мной, не привлекая к себе внимания. Это был умный ход, и он показывал, что Талу не ошибся, выбрав такого человека для опасного задания.

Окончательно убедившись в том, что никто из стражей его не слушает, он спросил, почему я не пошел по веревке. Я объяснил, что кто-то обрезал ее у разветвления пяти коридоров. Мой друг решил, что шнур, должно быть, просто кому-то понадобился, поскольку «глупые кадабранцы вряд ли догадались бы, для чего он там лежит».