Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

– На этот раз тебе не ускользнуть, землянин! – ехидно произнес он.

Стражи окружили меня. Перед моими глазами поплыл красный туман. Боевая кровь виргинских предков закипела в моих венах. Жажда битвы и безумная ярость охватили меня.

Одним прыжком я очутился рядом с Туридом и, прежде чем ухмылка слетела с его лица, врезал ему кулаком в зубы; от этого старого доброго американского удара черный датор отлетел назад на десяток футов и рухнул к подножию трона Кулана Тита, расплескивая вокруг себя кровь и роняя выбитые зубы.

А я уже выхватил меч и резко повернулся, готовый сразиться с целым народом.

В одно мгновение стражи обнажили оружие, но прежде, чем был нанесен хоть один удар, чей-то оглушительный голос перекрыл крики воинов, и огромная фигура спрыгнула с тронного возвышения и с клинком в руке встала между мной и моими противниками.

Это оказался приехавший в гости джеддак.

– Стоять! – рявкнул он. – Если ты ценишь мою дружбу, Кулан Тит, и давний мир, что царит между нашими народами, отзови своих солдат! Учти, где бы и с кем ни сражался Джон Картер, принц Гелиума, рядом с ним будет биться Туван Дин, джеддак Птарта!

Все разом умолкли, угрожающие мечи опустились к полу, тысячи глаз изумленно и вопросительно уставились сначала на Тувана Дина, потом на Кулана Тита. Джеддак Каола сперва побледнел от гнева, но справился с собой, и, когда заговорил, его голос звучал спокойно и ровно, как и подобало при разговоре двух великих правителей.

– Туван Дин, – медленно произнес он, – твой поступок сам по себе есть величайшее нарушение правил поведения гостя во дворце хозяина. И чтобы не забыться так же, как мой царственный друг, я предпочту помолчать, пока джеддак Птарта не соизволит объяснить причину своего возмущения.

Я видел, что Туван Дин с удовольствием вонзил бы меч в глотку Кулана Тита, но он так же хорошо владел собой, как и хозяин дворца.

– Никто не знает лучше Тувана Дина, – заговорил он, – те законы, что руководят действиями людей в землях соседей, но Туван Дин верен другому, более высокому закону – закону благодарности. И он, как никто другой на Барсуме, в долгу перед Джоном Картером, принцем Гелиума. Несколько лет назад, Кулан Тит, – продолжил он, – во время твоего визита ко мне, ты был покорен обаянием и грацией моей единственной дочери Тувии. Ты видел, как я люблю ее, и тебе известно, что позднее под влиянием непонятной прихоти она решилась на долгое последнее паломничество по холодной таинственной реке Исс, оставив меня в одиночестве и отчаянии. Несколько месяцев назад я впервые услышал о походе, предпринятом Джоном Картером против Иссу и священных фернов. Разные слухи о жестокости фернов по отношению к тем, кто бесчисленные века спускался по могучей реке Исс, дошли до моих ушей. Говорят, что были освобождены тысячи пленников, но лишь немногие из них осмелились вернуться в родные края, потому что пришедшего из долины Дор ждет ужасная смерть. Некоторое время я просто не мог поверить в эту ересь и молился о том, чтобы моя дочь Тувия умерла, прежде чем совершить святотатство возвращения во внешний мир. Но потом отцовская любовь перевесила, и, клянусь, сейчас я предпочел бы вечное проклятие разлуке с дочерью, если она найдется. И потому я отправил посланников в Гелиум, и ко двору Ксодара, джеддака перворожденных, и к тому, кто ныне правит народом фернов, отказавшись от их веры; и все гонцы подтвердили одну и ту же историю о невыразимой жестокости и зверствах, что совершались священными фернами по отношению к несчастным жертвам религии. Многие видели мою дочь, кто-то даже был знаком с ней, а от приближенных Матаи Шанга я узнал об унижениях, которым он подвергал ее. Когда оказалось, что он также гостит у тебя, я очень обрадовался этому, поскольку готов был искать его хоть всю жизнь. Кроме того, я немало слышал о благородстве Джона Картера и доброте, которую он проявлял к моей дочери. Мне рассказывали о том, как он сражался за нее и спас. И вместо того чтобы самому бежать от дикарей Южного Вархуна, отправил ее на своем фоате в безопасное место, остался пешим и сражался с зелеными воинами. И после этого удивляет ли тебя, Кулан Тит, что я желаю рискнуть собственной жизнью, и спокойствием своего народа, и даже твоей дружбой, которую я ценю превыше всего, ради того, чтобы спасти принца Гелиума?