Геннадий Прашкевич - Костры миров

– Титучай?

Терпкий тонизирующий напиток всегда был к месту, но, спрашивая, усатый жилистый бармен не улыбнулся – возможно, сам подозревал в Хенке оберона, возможно, не любил оберонов или вообще не был общителен.

Хенк усмехнулся.

Такие парни, как этот жилистый усатый бармен, ему всегда нравились. Дело не в хмурости. Как правило, это дельные парни. Спроси у такого, где можно найти шляпу, он нисколько не удивится и не пойдет трепать по всей Симме о каком-то чокнутом со звезд, разыскивающем не принадлежащую ему шляпу.

Взяв это на заметку, Хенк повернулся к звездному перегонщику.

Впрочем, перегонщик выглядел не приветливее бармена. Презрительно выпятив широкие, плоские, прямо-таки щучьи губы, он странно щурился, будто испытывал к Хенку не столько интерес, сколько неясное подозрение.

– Конечно, титучай! – Хенк радовался. – Три титучая. Я угощаю.

И предложил:

– За возвращение!

– А счет? – недоброжелательно поинтересовался усатый бармен.

Хенк назвал бортовой номер своего корабля, автоматически являющийся номером его счета. Хенк гордился этим номером. «Лайман альфа». Резонансная линия водорода с длиной волны 0, 12 микрон. Хороший счет. Тем более что на Симме счет имел вовсе не символическое значение. В сущности, Конечная станция принадлежала Цветочникам, и все расходы Хенка сейчас оплачивала Земля, причем оплачивала чистой информацией. Могло, кстати, оказаться так, что чашка титучая, выпитая Хенком, оплачивалась именно его, Хенка, статьей. Скажем, о тех же протозидах.

– С возвращением, – бармен без особого энтузиазма поднял чашку.

– Возьми посудину пообъемистей, – радушно посоветовал Хенк. – Не похоже, что вы тут, на Симме, часто пьете за возвращение.

Бармен хмыкнул:

– Не так уж и редко.

И добавил хмуро:

– Сегодня ты – третий.

– Открыли регулярную линию? – удивился Хенк.

– До этого еще не дошло, – вмешался в разговор щучьегубый. – Но на Симме не пусто. Вторую чашку бармен сегодня поднимал за меня…

– А первую?

– За патрульных.

Хенк не стал спрашивать, что делают на Симме сотрудники звездного Патруля. Он не хотел терять время на патрульных. Он с удовольствием смотрел сквозь прозрачную стену бара. Там, за невидимым колпаком силовой зашиты, слабый ветерок лениво курчавил металлические заросли, гонял по земле ржавую спиральную стружку. Две – три звезды прокололи дикое пепельное небо Симмы. Голова бармена время от времени перекрывала свет звезд, это мешало Хенку, и он перебрался на другой табурет, ближе к щучьегубому. Звездный перегонщик воспринял это как сигнал к сближению.

– Сегодня и завтра, – доверительно сообщил он, – в Аквариуме оберон с Оффиуха.

Хенк кивнул. Ему понравилась эта новая манера обращаться ко всем на ты.

– Секреты пластики? – вспомнил он. – Я только слышал об этом.

– Это следует видеть, – щучьегубый переглянулся с барменом. – А видеть это можно только здесь. Оффиухцы, они как бы вроде этих поганых протозид, их не сильно-то выманишь из Нетипичной зоны.

– Подыскивай сравнения! – возмутился бармен. – «Протозид!..» – Он брезгливо поджал губы. – Протозиды убивают, а оффиухцы радуют. Есть разница, правда?

Он плеснул в свою чашку еще несколько капель титучая и выругался.

Хенк усмехнулся.

Похоже, за время его отсутствия изменилось не многое. Да и вряд ли могло измениться. Ненависть Арианцев, Цветочников, океана Бюрге к протозидам не могла рассеяться сама по себе.

Хенк опять усмехнулся.

Он чувствовал себя гонцом, несущим добрую весть. Завтра утром он разберется в заметках, набросанных для него Шу и вложенных в кристаллы памяти, и, возможно, в том же Аквариуме познакомит сотрудников Конечной станции с некоторыми из своих выводов.

Он поманил к себе бармена.

– Через Симму, наверное, прошло немало людей?

– С Земли? – не понял бармен.

– Неважно откуда, – ухмыльнулся Хенк. – Главное, людей.

– Конечно были.

– На складах Симмы, должно быть, попадаются занятные вещи, а?

– Да уж, наверное. Мы ничего не выбрасываем.

И спросил:

– Тебя интересует что-то конкретное?

– Да, – кивнул Хенк.

– Твой счет надежен, – помолчав, кивнул бармен. – Говори. Если эта штука сыщется, она твоя.

И Хенк сказал:

– Шляпа.

Он ничего не добавил к просьбе. Он ничего не хотел объяснять. Правда, никаких объяснений и не понадобилось. И бармен и звездный перегонщик с плоскими щучьими губами уже разглядели шрам, вовсе не украшающий Хенка. Уже совсем другим, сочувствующим голосом бармен спросил: