Геннадий Прашкевич - Костры миров

Челышев помолчал.

– Отдохни от своего корабля, Хенк… А там мы все выясним…

«А там…»

Прозвучало это достаточно безнадежно.

Хенк выбрал бар.

Не лучшее место для размышлений, но сидеть в пустой комнате перед экраном отключенного инфора было просто тошно. «Если Ханс окажется в баре, – загадал Хенк, – все выяснится быстро…»

Звездный перегонщик оказался в баре.

– Я всегда здесь, – объяснил Ханс, быстро шевеля плоскими губами. – Если жарко, ищу прохлады, если холодно, ищу тепла. Если бы не дела… – неопределенно закончил он, – я давно бы покинул Симму.

В настоящее время Ханс, по-видимому, мерз.

Не прерывая своих сетований (проклятые протозиды!), он порылся в тайниках климатической панели, и прозрачные стены бара, потускнев, медленно уступили место душному тропическому лесу. Хенк сидел за стойкой, но вокруг дрожало гнусное марево джунглей, лениво клубились влажные испарения. Мангры, а может другая какая гадость – когтистые, волосатые корешки мертво нависали над запотевшей стойкой, у ног бармена тускло отсвечивала плоская лужа. Он хмыкнул и опасливо заглянул под стойку.

– Прошлый раз, – упрекнул бармен Ханса, – из-под стойки выполз здоровущий кайман. Он, конечно, бесплотен, но на мои нервы действует как настоящий.

– Жизнь всегда жизнь, – ревниво парировал перегонщик.

– То, что ты создаешь, Ханс, никто не назовет жизнью. Нежить, призраки, так точнее, – бармен лениво сплюнул под стойку. – Впрочем, мне все равно. Это моя работа – помогать тебе отвлекаться. Свою работу я делаю хорошо.

Где-то невдалеке над душными зарослями взлетела, шипя, красная сигнальная ракета.

– Готовь титучай, Люке, – хмыкнул Ханс. – Сейчас сюда вылезет вся вчерашняя свора.

– Вот уж кого не хватало, – пожаловался Люке. – Призраки призраками, а грязь на ногах понанесут настоящую, и счет их у нас недействителен.

– Зачем вам все это? – хмуро спросил Хенк.

Ханс медленно обвел взглядом джунгли:

– Как на Земле. Правда?

– Земля давно не такая.

Ханс, казалось, не слышал.

Он завелся на всю катушку.

Он задавал Хенку глупейшие вопросы и сам же отвечал на них, нудно при этом поясняя, что это именно Хенк ответил бы так. При всем этом Ханс успевал возвеличивать Межзвездное сообщество.

– Пока мы контролируем Крайние секторы, Хенк, влияние нашего сообщества практически безгранично. Когда мы ликвидируем паскудных протозид, Хенк, мы поставим точку в одной очень важной фразе.

– Чем они вам так насолили, эти протозиды?

– Ханс поставлял пылевые облака в район Тарапы-12, – пояснил за Ханса бармен. – Пылевые облака, если я не ошибаюсь, единственная жратва протозид. К тому же эти облака – единственное, на что они обращают внимание. Ханс – фанатик. Он живет своей работой звездного перегонщика. Никто лучше его не может распотрошить и перегнать на сотню световых лет настоящую глобулу – пылевую туманность. И вдруг эти твари… – бармен покосился на Хенка. – И вдруг эти протозиды бросают все и начинают куда-то уходить. Они даже не хотят жрать прекрасную жирную пыль, которой нагнал им Ханс. Мне-то на протозид наплевать, но вот у Ханса на подходе к Тарапе-12 застряло шикарное пылевое облако на десяток световых лет. Если его не пожрут протозиды, а, похоже, они этого не сделают, Ханса оштрафует звездный Патруль, – Люке не смог скрыть усмешку. – За умышленное засорение Нетипичной зоны.

– Но ведь Ханс выполняет задание Земли. Гонять пылевые облака вовсе не частное дело.

– Все так. Но Ханс – профессионал. Он классный перегонщик. Его нервируют такие заминки. Классный перегонщик, – пояснил Люке, – должен уметь предугадывать такие сбои.

– Как можно такое предугадать?

– Не знаю, – Люке наполнил чашку. – Когда протозиды направились под Формаут, некто Людвег сумел такое предугадать. Извини, Ханс, – повернулся он к перегонщику, – я говорю правду.

– Проклятые протозиды!

– Ты понимаешь, – еще обстоятельнее пустился в объяснения Люке, – Ханс пригнал этим тварям целую кучу облаков, а они вдруг бросили все и ушли! Он старался пригнать им как можно больше этой гнусной пыли, которая только засоряет пространство, а они так его подвели!

Хенк – свой парень, – сообщил Люке перегонщику. – Видишь, он приуныл. Он все понимает!

– Я вижу, – расчувствовался Ханс. – Таких парней, как Хенк, я чувствую сразу. И на этом стою, Хенк! Слышишь, Хенк? Ты мне нравишься, Хенк! Позволь, я поцелую тебя!

Плоские щучьи губы Ханса впрямь дотянулись до щеки Хенка.