Сергей Щеглов - Часовой Армагеддона

— Томимый неясными предчувствиями, я не в силах был оставаться в своих покоях в одинокой борьбе с бессонницей, — начал он тоном, не оставлявшим ни малейших сомнений в его намерениях. Очевидно, Хаям использовал полчаса, которые он провел, трупом валяясь на постели, для сочинения очередного куска своего бессмертного эпоса. Валентин вздохнул — все присутствующие внимали Хаяму, точно он излагал великие истины.

Прикрыв глаза, Валентин убедился, что Хаям не только рассказывает, но и, по своему обыкновению, показывает произошедшее. Вот это было уже интересно. Валентин посмотрел на самого себя — в костюме факира, развязный, бесцеремонный, Фалер вломился в замок, словно в кабак. Встреть меня кто-нибудь кроме Хаяма, быть драке, подумал Валентин. Повезло мне; впрочем, нам всем повезло.

Хаям добрался до сцены убийства. Действительно, рука Валентина двигалась сама по себе; смотреть на это было жутковато — откинувшись назад, Фалер в то же время сползал с кресла, явно собираясь стать на колени, а рука его без всякого замаха рванулась вперед, растопырив пальцы. И как только попал, удивился Валентин. Одно что — заколдован!

Потом картинки кончились — Хаям слишком много времени провел с закрытыми глазами. Закончив повествование моментом, когда Фалер покинул его комнату, Хаям умолк и оглядел присутствующих, явно ожидая аплодисментов.

— Вот вторая монета, — сказал Максим, выкладывая перед собой круглый серебренный предмет.

Талион кивнул и раскрыл левую ладонь. Монета встала на ребро, покатилась по столу и замерла перед эльфом.

— Ты сказал, — подал голос Мануэль, обращаясь к Хаяму, — что за мгновение до удара понял, какая опасность угрожает хозяину?

Хаям несколько раз кивнул:

— Да, я до сих пор проклинаю себя, что не сообразил этого раньше. — Он ударил кулаком по столу. — Я все еще не верю, что мой эпос будет завершен именно так! Ах, если бы все шло так, как предначертал Хозяин…

— Довольно намеков, Хаям, — перебил его Талион. — Рассказывай обо всем по порядку. Ни для кого не тайна, что Хозяин давал каждому из нас особые поручения. Что же именно он поведал тебе?

— Свой подлинный план уничтожения Габриэля, — произнес Хаям, и Валентин поразился тишине, наступившей в зале. В этой тишине внезапно раздался стук каблуков. Оглянувшись, Валентин увидел Бранбо, разряженного в пух и прах, спешащего к столу. Его башмаки с огромными золотыми пряжками гулко ударяли по каменному полу.

— Прошу прощения, господа, — затараторил он, — так трудно сообразить, что именно следует одеть на совет в пять часов утра! Надеюсь, впрочем, что я прихватил все необходимое. — Оглядев кислые физиономии, молчаливо советовавшие ему замолкнуть, Бранбо плюхнулся в кресло и пожал плечами. — Если вы осмелились начать совет без меня, извольте прерваться, когда я все-таки пришел! — заявил он, задрав нос.

Валентин улыбнулся. Бранбо начинал ему нравиться.

— Хаям, — Талион будто и бы не заметил вторжения Бранбо. — Мне странно слышать твои слова! Разве не в союзе с Георгом и Детмаром, о котором Хозяин говорил многие недели, заключался план завершения великой Битвы?

— А вот и нет! — торжествующе возразил Хаям. — Союз с Избранными?! Хозяин слишком хорошо понимал, что такой союз невозможен. Избранные не нуждаются в союзе со смертными! Нет, план, который Хозяин открыл мне вчера после ужина — открыл, чтобы я внимательнее отнесся к мелким событиям, которые в противном случае вряд ли заметил бы, — заключался совсем в другом. — Хаям обвел собравшихся взглядом, добившись полного внимания. — Великий Черный понял, что Габриэлю в любом случае суждено предстать перед судом Георга и Детмара. Хозяин решил сделать так, чтобы их встреча окончилась битвой, а битва — гибелью всех трех сыновей Тьмы!

— Так оно и будет! — Воскликнула Нинель, подаваясь вперед. Валентин посмотрел на нее, увидев будто в первый раз. Что делает с женщинами смена одежды! В открытом жемчужного цвета платье, с поднятой лифом грудью Нинель выглядела придворной красавицей. Валентин с некоторым опозданием прислушался к ее словам. — Трое Избранных сойдутся в битве посреди Ампера. Тучи пыли затмят солнце, земля содрогнется и извергнет потоки огня. — Глаза Нинель почти закатились, она говорила монотонным, потусторонним голосом. — В этой битве не будет победителей. Три бесплотных тела взовьются к облакам, собравшимся над полем брани, и алое солнце проводит их в последний путь. А потом огромная волна встанет из-за горизонта, и вся Фарингия до самых Симанских гор скроется под водой. С беззвучным грохотом, который некому будет слышать, провалится под землю Деттерский хребет, и в этой бездне найдет свой конец горный замок Великого Черного со всеми его обитателями…