Сергей Щеглов - Часовой Армагеддона

Не дожидаясь команды, Селингари взлетел вверх, поравнявшись с крышей Анхарда, и замер в воздухе, словно засмотревшись на совершающуюся на глазах у четверки людей катастрофу. Валентин, да и все его спутники, забыв о собственной безопасности, да что там — забыв обо всем на свете — глазели на медленное приближения водной стены. Перед ней кипел белый бурун, несший вперед деревья, камни, безжалостно содранный верхний слой почвы. Сама стена, темная, гладкая, накатывалась на эту грязную пену и раз за разом погребала ее под собой. Валентин поймал себя на мысли о видеокамере. Быть свидетелем такого и оставить все это только в собственной памяти — а потом многие годы осознавать свое бессилие передать вот это захватывающее ощущение, делающее человека равным богам! Валентин сжал губы — скорее всего, никто просто не поверит. Процессы такого рода обычно проходят без свидетелей.

Водная стена подступила между тем к Анхарду, и сразу же словно обмелела. Черная громада встретила ее, как утес-великан встречает большую, но все же самую обычную океанскую волну; водная стена не подымалась и до половины Башни. Потоки брызг и пены взметнулись в черное небо, грохот тысяч тонн воды заставил содрогнуться даже Селингари — а сама Башня покачнулась и, окруженная водоворотом пенящейся воды, накренилась набок, вырванная с корнем бешеным напором воды.

А водяная стена уже неслась дальше, сметая все новые и новые препятствия на своем пути. Накренившись, Анхард возвышался теперь рукотворным островом посреди бурлящего океана. Армагеддон состоялся, безрадостно отметил Валентин; будем надеяться, что и на этот раз обошлось отдельно взятой страной.

— Полетели, — сказал он, отворачиваясь от навевающего теперь глухую тоску Анхарда.

Ему пришлось ждать, пока Хаям не очнется от транса, в который его привело увиденное зрелище. Тряхнув головой, сказитель встал на свое место наездника и послал Селингари в обратный путь. Домой.

— Я сомневаюсь, — сказал Хаям тихо, — что мне когда-нибудь удастся написать этот эпос.

— Пока человек жив, — ответил Валентин так же тихо, — надежда остается.

Что это со мной, подумал он. Вроде бы все кончено; все живы, кроме Талиона, который, в общем-то, сам виноват; отчего же так тоскливо на душе?

Он криво усмехнулся, покосившись вниз. Отчего, отчего! Разве этого мало?

— Фалер, — Бранбо тронул его за локоть. — Возьмите пожалуйста!

Он протягивал Валентину небольшой мешочек с лямками и прорезями для крепления на поясе.

— Что это? — не понял Валентин.

— Наиболее ценные экспонаты, — пояснил Бранбо. — Браслеты, Игла, Жезл, Шкатулка, рэр-визомон, найденный мной в сокровищнице Анхарда… а также бутылочка с потерявшим Силу прежним Хозяином.

— Спасибо, Бранбо, — кивнул Валентин, вешая мешочек на плечо. Надо же, отстраненно подумал он. Экая куча талисманов. Мне бы такую сумочку десять, да что там, пять лет назад — уписался бы от счастья. А сейчас приходится себя успокаивать, чтобы не запустить этим барахлом в сторону моря.

— Кажется, впереди просвет, — сообщил Мануэль.

Черные тучи, закрывавшие небо, впереди и вправду чуток поредели. Через минуту у горизонта уже появились светлая полоска, — на этот раз не цунами, а обычное голубое небо. Селингари несся на максимальной скорости, поэтому Валентин ничего не успел ответить — на лицо его упал теплый солнечный луч. Граница Т-бури? Или просто тучи еще не успели собраться? Валентин, чертыхаясь, стянул с плеча мешок и запустил руку внутрь, нащупывая Шкатулку. И тут же замер, скорее почувствовав, чем услышав, жужжание в своем поясном кошельке.

Что бы там ни происходило сегодняшним бесконечно длинным днем, а сигнал экстренного вызова, транслируемый переговорным кольцом, он узнал сразу.

Означал этот сигнал две вещи. Во-первых, раз кольцо заработало, Т-буря вне всякого сомнения осталась позади. Очень хорошо; Валентин едва разглядел впереди Зеленые горы. Куда лучше чем я смел надеяться! Не больше двухсот пятидесяти километров. Все-таки я в четыре раза сократил радиус поражения, подумал Валентин. Тоска его заметно поутихла.

А во-вторых, сигнал переговорного кольца означал, что на Большой Земле наконец спохватились. И, стоит мне ответить, понял Валентин, как в то же мгновение меня выдернут обратно. Скорее всего не Стелла, а уже сам принц Акино. Хорошо еще, что засечь само кольцо на таком расстоянии не получится.

Ну что, спросил себя Валентин. Будем отвечать?