Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)

С завидным терпением Бочек второй час кряду поджидал доктора Гольмана, сидя под дверьми его кабинета.

Больные один за другим исчезали в ординаторской. Коридор опустел.

Поручик неоднократно стучал в дверь — никакого ответа. Попробовал повернуть ручку, но та не поддалась. Бочек пытался останавливать сестер, сновавших взад-вперед по коридору. Они отвечали охотно, но стереотипно: «Не знаю», «Он где-то тут», «У него много работы».

Стукнули дверцы лифта. Пожилой мужчина в белом халате направился к дверям кабинета Гольмана. Бочек стремглав ринулся ему наперерез, насколько, правда, позволяли сделать такой маневр огромные бесформенные больничные тапочки.

— Простите, вы, случайно, не доктор Гольман?

Мужчина с любопытством посмотрел на Бочека.

— Нет. Моя фамилия Горак, ассистент Горак. Доктор Гольман в своем кабинете, — он указал на двери. — Я как раз иду к нему, — постучав, он нажал на ручку. — Ах, его нет. Жаль, мне бы надо с ним кое-что обсудить, — пробурчал ассистент, удаляясь.

«Мне тоже», — вздохнул Бочек, вновь усаживаясь на скамейку.

— Обождите, пожалуйста, пан приматор, — раздался голос из соседнего кабинета. В дверях вырос очкастый моложавый врач. — Мне нужно проконсультироваться с вами.

Бочек взял старт, молниеносно бросившись вперед. В пустом коридоре маячили лишь две фигуры — он, Бочек, и ассистент Горак. Поручик понял обман.

— Неуместная шутка, скажу вам. Я жду вас уже два часа, пан доктор.

— Это вовсе не шутка. И ждете вы напрасно, я уже сказал: с вами не намерен ничего обсуждать. Вы, простите, тот человек из соцстраха, что мне утром звонил? Что, собственно, вам от меня нужно?

— Мы не договорились по телефону, да и теперь впопыхах, что называется на одной ноге, тоже не договоримся. Мне нужен ваш совет. Хочу получить информацию.

— Даю вам пять минут. За это время вы должны подготовить несколько вразумительных и коротких вопросов. Пока я поговорю с коллегой в соседнем кабинете, у вас добавится еще пять минут. Предупреждаю — на большее не рассчитывайте.

В своем кабинете доктор Гольман усадил Бочека в удобное кресло, а сам занял место за массивным письменным столом. Всю стену за спиной врача занимал огромный книжный шкаф, набитый до отказа. Книги были сложены также на полу, вокруг стола, под окном.

— Так начинайте, время не ждет, — нетерпеливо сказал Гольман.

— Пан доктор, почему вы не признались, что лечили Румзака?

— А вы разве спрашивали меня об этом?

— Ваша правда — не успел. Вы умеете навязывать людям свою манеру беседы.

— Так оно и есть, — констатировал Гольман, самодовольно улыбаясь. Большими ручищами с прямыми тонкими пальцами он нетерпеливо постукивал по крышке стола, вполуха прислушиваясь к беседе. — Ну, дальше. Время не терпит, не теряйте его попусту.

— С каким диагнозом у вас лежал Румзак?

— И по такому пустяку вы меня задерживаете? Спуститесь вниз, поройтесь в картотеке. Там вы найдете диагноз и назначения врача, всю терапию.

— Меня не интересует, что записано в истории болезни. Настоящий диагноз Румзака — вот что я хочу знать. Я слышал о существовании одиночных палат. Там покой, тишина, отдых… — Бочек напустил на себя таинственный вид.

— Пташка выпускает коготки, не так ли? Видно, в вашей конторе соцстраха вас здорово обучили, в частности, как совать нос не в свои дела.

— С чем у вас лежал Румзак?

— Я вас не понимаю.

— Возможно. Но не советую вам играть с огнем. Лучше отвечайте правду.

— Послушайте, любезный пан, не знаю, как вас величать. Я предполагаю: с конторой соцстраха у вас мало что общего. Возможно, вы журналист, допускаю даже худшее — вы из полиции. Мне кажется, в таком случае вы должны придумать более веские аргументы, дабы я мог вообще что-либо сказать. Вы же знаете: я обязан соблюдать врачебную тайну. Кстати, а как обстоят дела у Румзака?

— Плохи его дела, — покачал головой Бочек, пытаясь воспроизвести в своей памяти диагноз. — Ни одного живого места не осталось. Единственное, что еще живет…

— Вы меня интригуете, — доктор Гольман, наклонившись к столу, приставил ладонь к уху.

— Единственное, что не вышло у Румзака из строя, — раздельно произнес Бочек, — это сердце. Функционирует превосходно. Работает как машина.

— Не удивительно, ведь Румзак — бывший спортсмен. Сердце-то и выдержит, поможет ему встать на ноги.

— Трудно в это поверить. Все специалисты в один голос заявляют, что он умрет.

— Специалисты ошибаются чаще, чем вы предполагаете. — Доктор Гольман, встав, начал расхаживать по комнате. — Говорите, он умрет… Когда так заявляют наши специалисты, это вселяет надежду.