Виталий Бабенко - Земля

А вот на ужин иногда подавали творожное суфле. О да, я знаю, читатель с нетерпением ждет его появления. С алчным любопытством он жаждет разгадки обещанной тайны, а я безжалостно морочу ему голову несусветными калапуками и невозможными рагу.

Итак, суфле!

Вся штука в том, что Иоланте это нежное творение рекбазовских кулинаров безумно нравилось. Она готова была питаться только творожными суфле и была бы счастлива, если бы на обед ей приносили суп из творожного суфле, жаркое из творожного суфле и творожное суфле в чистом виде на десерт. Впрочем, это десерт и есть.

Думаю, теперь читатель спокойно вынесет известие о том, что в тот самый день, на который Фант запланировал временное бегство из Курортного Сектора, а следовательно, и из рекбазы с тропическим названием «Козерог», на ужин ожидалось именно творожное суфле. В отличие от читателя, Иоланта как раз на этом спокойствие и потеряла.

Дальше вот что. Прежде чем приступить к очередной главе моей повести, я должен признаться: названия к ней я пока еще не придумал. Оно, очевидно, появится позже. Поэтому вместо заголовка я оставил пустое место. Читатель имеет редкую, но вполне реальную возможность выступить на трудном поприще соавторства и поместить там какую угодно фразу (лишь бы была приличной — это все, о чем я его прошу). Придет время, и он сможет сравнить ее с моим вариантом. К даже — чем черт не шутит — отбросить последний как вопиюще бездарный…

Я уже упоминал, что Фант — писатель, но ни словом не обмолвился о жанре, в котором он работает. Дело в том, что этот жанр непонятен ему самому.

Как и все писатели нашего времени — особенно те, которые поставлены на государственное пансионное обслуживание, — Фант при написании рассказов, романов и повестей пользуется микрокомпьютером. Вечером накануне того дня, на который был намечен кратковременный побег из Курортного Сектора, Фант заперся в санузле своей двухместной каюты, удобно устроился на стульчаке, извлек из кармана комп и развернул клавиатуру.

Фант задумался, почесал в затылке и бойко отстучал длинное заглавие:

УДИВИТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ, ПРЕДПРИНЯТОЕ АВТОРОМ С АНФИСОЙ ПО ДЕБРЯМ ИСТОРИИ, ПО ТЕМНЫМ НОЧАМ, ПО ВНУТРЕННОСТЯМ, ПО РАЗНЫМ ТАМ ПЛАНЕТАМ. ПО СЕРЫМ КОЧКАМ, ПО ШИКАРНЫМ ЭТАЖАМ И ПО НЕПОНЯТНЫМ КАНАТАМ — С ТОЙ ЦЕЛИЮ ЛИШЬ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧТО НИЧЕГО ОСОБЕННО ХОРОШЕГО ИЗ ЭТОГО ПРОИЗОЙТИ НЕ МОЖЕТ, И ЧТОБЫ РАДОСТНО ДОСТИЧЬ КОНЕЧНОЙ ТОЧКИ МАРШРУТА, ДО КОТОРОЙ, ВПРОЧЕМ, МОЖНО ДОБРАТЬСЯ БОЛЕЕ КОРОТКИМ И ПРОСТЫМ ПУТЕМ.

Фант еще немного подумал и добавил в скобках: (остросинкопированная дискретная фуга).

Поясню: наш герой неплохо разбирается в музыке. По крайней мере секреты полифонии ему столь же доступны, как и тайны синтаксиса и этимологии.

Теперь необходимо было выбрать эпиграф. Поскольку Фант питал к эпиграфам неизъяснимую любовь и старался снабжать ими все свои произведения и все главы в этих произведениях, то отбор цитат и изречений был поставлен на широкую электронную ногу. В специальном блоке памяти компа хранилось более двадцати тысяч выдержек из множества различных книг на все случаи творческой необходимости.

Фант набрал случайную последовательность цифр. На экранчике вспыхнула надпись:

Чтобы познать то, чего вы не знаете, Вам нужно идти по дороге невежества.

Чтобы достичь того, чего у вас нет, Вам нужно идти по пути обречения.

Чтобы стать не тем, кем вы были, Вам нужно идти по пути, на котором вас нет.

Т. С. Элиот. «Ист Коукер»

— Годится! — одобрил Фант. И вдохновенно принялся писать.

В этом сочинении будет много путешествий: фантастических и полуфантастических, оксюморных и юморных. Путешествия в космосе, по пятиэтажному особняку, по болоту — в большой степени неординарны, но поразительнее всего, пожалуй, не они, а то путешествие, которым открывается ЭКСПОЗИЦИЯ.

Это путешествие по неспокойным ночам истории человеческой, экскурс в то темное, что сокрыто белыми страницами учебников истории и, будучи обнажено, оборачивается либо болью безвозвратных утрат, либо смутным предвиденьем огромных потерь. Это путешествие также и по душе человеческой, поскольку связано оно, с любовью мужчины к женщине и любовью женщины к мужчине, с любовью к ребенку и любовью к людям, то есть с тем, что и должно равно наполнять историю людей и душу человека, если только она где-то гнездится в телесной оболочке.

Это будет очень сумбурное путешествие, потому что в истории и в душе нет стран света, и нет магнитного полюса, и компас там бессилен, и приходится двигаться наугад, и не знаешь, каким путем ты идешь, от хорошего ли к плохому, от зла ли к добру. Может, именно потому, что мы не знаем, какой цели достигнем, автор и прибегнул к ухищрению, выдумав путешествия по космическим мирам, по этажам, по болотным кочкам, даже по внутренностям человека.