Елена Долгова - Мастер Миража

– Ты говорил о генераторе…

– Только не надо оглядываться на тот бесполезный ящик, который служит табуретом вашему заду. Мой генератор остался в Порт-Калинусе. Он включен и действует, ему не нужен непосредственный контакт с рабочим материалом. Радиус действия огромен.

– Кто еще тебе нужен?

– Возможно, ваша дочь, Нина. Ее затянет в общую воронку.

– Сволочь. Ты решился их убить?

– Не убить! О нет… Трансформировать… Сделать совершенными. Взять все лучшее, что оставалось в мозгу у мутантов, и создать новую расу – чистую, мудрую, другую.

– Этим ты изменил бы личность доверявших тебе людей, а ведь утрата собственного "я" немногим отличается от смерти.

Сайбер коротко рассмеялся, и в этом новом, звонком и чистом синтезированном смехе Стрижу почудилась пронзительная нотка восторга и тоски.

– О да! Когда тысячи умирают – заметьте, умирают как телом, так и душой – ради идеи, созревшей в дядюшкином кабинете, ради иссушенного куска земли, покрытого менгирами и полынью, – это норма, это называется каленусийским или иллирианским патриотизмом. Когда людей вынуждают поступиться собственным "я" ради новой, совершенной жизни – это называют моим преступлением.

Стриж отвернулся.

– Мне противно смотреть на тебя, Макс. Личность священна. Можно убить тело, но нельзя перекраивать человеческую душу.

– Ха! Моралист с послужным списком убийцы!

– Лучше убийца-моралист, чем адепт внеморального бытия.

Цертус неуловимо перешел на «ты», голос металлической свиньи утратил торжественность и теперь звучал откровенно издевательски.

– Ух ты, ух ты, оказывается, Алекс Дезет изучал философию. Не в иллирианской ли военной академии, под опекой нашего доброго диктатора Оттона?

– Угадал. А теперь говори, зачем ты меня затащил на этот остров. Зачем я тебе нужен? Пойми, я не сенс, а нулевик и не гожусь для твоих бредовых проектов.

– Ты зачем нужен? А ни зачем, иллирианец. Мне нужен был не ты сам, а только здоровый и не подверженный аномальным воздействиям помощник, который отнес бы мою бренную оболочку в зону безопасности – в аномалию. Пусть теперь дядюшка Вэнс попробует меня достать! Его примитивная техника тут бессильна. Пусть кинет парочку ракет – я полюбуюсь, как эти игрушки рухнут в море.

– Он достанет тебя по-другому. Система еще действует. Люди Егеря отыщут настоящий генератор…

– Пусть пытаются искать. Скажи-ка мне, Алекс, ты станешь соревноваться с рыбкой в плавании? Я – такая рыбка, я плоть от плоти Системы, кость от кости ее. Вне аномалии Вэнс мог бы убить меня телесно, да и то с большим трудом, но он не может помешать мне шуровать при помощи ментального обмена…

– Ах ты, сволочь!

– Ну да, ну конечно…

– Ты управляешь Системой на расстоянии?

– А ты как думал? У меня наводка.

– Ты не умеешь…

– Еще как умею. Помнишь старого перца, луддитского проповедника Иеремию Фалиана? Того, который однажды без страха и сомнения дал тебе по морде и ментально вещал на уникомы? То, что проделывал человек, может сделать и Цертус, человек и сайбер в одном лице!

– От человека у тебя только мания величия.

– Еще и чувство юмора. Мне надоело смотреть, как ты возишься с гелиографом. Хочешь, я включу ментальный канал связи и дам тебе послушать Фантома? Любуйся, иллирианец, вот она, телепатия в действии.

Пауза затянулась на несколько секунд. Потом голос Вэнса раздался прямо в ухе Стрижа.

– Подделка, – возразил Дезет. – Наводки на меня не действуют.

– Это не наводка, о нет! Это настоящий звук. Я принимаю мысли дядюшки и заставляю резонировать косточки твоего черепа. А вот твои реплики идут нашему доброму Юлиусу Вэнсу прямой ментальной наводкой. Как тебе мысленный брифинг в ожидании нового мира?

Стриж не нашелся что ответить.

– Разум Всемогущий! – в переданном неизвестно как, но явно настоящем голосе Фантома слышалось непритворное отчаяние. – Алекс! Рядом со мною сейчас этот ваш Воробьиный Король. У нас большие проблемы. Немедленно избавьтесь от сайбера и возвращайтесь.

– Каким образом мне избавиться от Макса? Ликвидировать?

– Сломайте.

– Только что пробовал – у вашего бывшего референта сверхпрочный корпус. Я долблю его камнем, колю ножом. Испортил лезвие и сумел только поцарапать краску.

– Сбросьте предателя в воду, пусть ему замкнет схемы.

– Как же, как же, – ехидно забулькал Цертус. – Я еще и водонепроницаемый. Когда целая лаборатория работает над моим личным усовершенствованием, поневоле становишься неуязвимым.