Алексей Бабий: Психушка

Вот так-то, читатель! И если бы это были только Минуткины! Маниакально-депрессивный психоз был у каждого второго, ведь на странице 429 было сказано еще и вот что: «Наблюдается расторможение инстинктов, больные прожорливы, сексуальны».

Уж как жрали бубякинские гости, уж как жрали! Это уму было непостижимо, сколько они могли сожрать! Да и насчет сексуальности справочник как в воду глядел — взять хоть кабинет бубякинский, где, судя по всему, увлекались именно сексом групповым.

«Суждения носят поверхностный характер» — было написано в справочнике, и этот симптом я обнаружил едва ли не у каждого (кое-кто жрал молча). Значит, все, что говорил Ихний Шеф, было чистой правдой, но ничего веселого в этой правде не было, и с чего это я взял, что в микрорайоне, заселенном психами, будет очень весело?

Я слишком увлекся диагностикой и скоро оказался единственным трезвым во всей компании. На меня стали коситься, и для конспирации я выпил с соседом слева.

— Послушайте! — спросил я его. — Вы что же, каждый день — так?

— Чего — так? — спросил сосед.

— Ну, собираетесь?

— А как же! — сказал он. — Мы вообще дружно живем. У нас весь подъезд — как одна семья!

Ну-ну, подумал я, вспомнив бубякинский кабинет.

— Так вы что, и на работу не ходите?

— Ходим! — убежденно сказал сосед. — А как же — ходим! Человек есть общественное животное — вклад надо вносить, понял?

Ишь ты, подумал я. Хорошо излагает! И точно — сосед оказался молодым ученым. Не по возрасту, а по положению. Все ученые, которые не кандидаты — молодые.

Кандидат в кандидаты рассказал мне что-то невероятно научное — я слышал и про баланс сил, и про вероятность падения, и про точечное взаимодействие, и про расчет по принципу максимина. Но оказалось, что речь шла не о существе диссертации, а о политической обстановке вокруг ее защиты. Его Шеф боролся с Не-его Шефом… ну да ты, читатель, и сам знаешь, что к чему. И я слушал его, и утверждался в мысли, что передо мной дебил. Или даже имбецил. Ведь жизнь его регулировалась исключительно инстинктами, а все эти континуальные аксцессии были просто дебильскими ухищрениями, чтобы удовлетворять инстинкты было легче. Ведь я спросил его напрямую:

— Так зачем же защищаться, коли так?

— А сотенка?! — сказал он. — Нет, ты слушай, а в это время эта скотина Козенаки говорит на ученом совете…

Да, думал я, да ведь еще и расщепление сознания, то бишь шизофрения: он обзаведется приставкой, которая и будет действовать вместо него. А потом еще одной, и еще: доктор каких-то там наук, заслуженный дебил республики, лауреат научного общества олигофренов и прочая, и прочая; где же тут среднеарифметический И. И. Иванов? Пусть дебил — зато заслуженный, пусть олигофренов — зато лауреат…

(Тише, тише, дорогой мой среднеарифметический читатель! Все это не про тебя, успокойся! Ты забыл, что ли, что повесть эта — сугубо фантастическая и к действительности, а значит, и к тебе, никакого отношения не имеющая. Ведь я-то знаю, что ты занимаешься наукой из чистых побуждений — ты раздвигаешь границы познания; ты удовлетворяешь не инстинкты, а потребность в истине; ты строишь воздушные замки, чтобы поселить в них прогрессивное человечество; ты предпринимаешь усилия к тому, чтобы наша планета засиралась не столь быстрыми темпами; ну, в общем, ты беспокоишься исключительно о будущем цивилизации и никакими меркантильными соображениями не отягощен. Остынь, читатель!)

Да! — сказал я себе, но как же так? Не может дебил заниматься наукой! Ведь у него нет способностей к абстракции и обобщению! Так ведь и не надо, возразил я себе — ведь эти способности нужны для того, чтобы делать науку, а для того, чтобы делать дисер, нужны совсем другие способности. И, кстати, дебилы способны механически заучивать слова и повторять их, не понимая смысла — для соискания, скажем, степени кандидата философских наук этого вполне достаточно, да и не только философских!

Я даже присвистнул: ого-го, да если так, то они годны хоть куда, и точно — ведь во всех кабинетах района П сидят такие же психи, как этот новый мой знакомец! Я еще раз поразился смелости решения Ихнего Шефа — как же они умудряются управлять коммунальным, да и прочим, хозяйством? Но и это стало понятным — ведь у нас, у нормальных людей, все организовано так, что трудно догадаться о нашей нормальности, и психи вряд ли могут существенно что-то испортить. Да и к тому же — неважно, псих или непсих сидит в конкретном кресле — кресло работает само, а хозяин — удовлетворяет инстинкты. Так, думал я, так значит, у них встречные планы, всякие там комитеты, совещания, комплексные программы, заявления для прессы, и прочее, и прочее — а в основе требования живота и того, что ниже.