Стивен Дональдсон: Любитель животных

С годами я стал проводить здесь меньше времени, но до сих пор радуюсь всякий раз, когда инспектор Морганстарк отправляет меня на задание. За последние сорок лет атмосфера в Бюро изменилась лишь в одном -- все стали угрюмее. Спецагенты не занимаются пустяками вроде проституции, азартных игр и пропавших людей, потому что по горло заняты похищениями, терроризмом, убийствами и гангстерскими войнами. И работают они в одиночку, потому что их слишком мало, чтобы поспеть всюду.

Реальные же изменения скрыты от глаз. Соседнее помещение еще больше этого, и до потолка набито компьютерами, программистами и операторами. А в другой соседней комнате находятся передатчики и магнитофоны, отслеживающие работу находящихся на заданиях агентов. Потому что спецагенты тоже изменились.

Но философия (или физиология, в зависимости от точки зрения) похожа на чувства, а я уже опаздывал. Я еще не дошел до своего стола, а инспектор заметил меня через всю комнату и гаркнул: "Браун!" Похоже, настроение у него было не такое, чтобы заставлять его ждать, поэтому я проигнорировал появившиеся на моем столе новые бумаги и вошел в его кабинет.

Я закрыл за собой и дверь и стоял, пока инспектор решал, устроить мне выволочку, или нет. Против выволочки я тоже особо не возражал. Мне нравится инспектор Морганстарк, даже когда он на меня сердится. Это тертый жизнью мужик, уже начавший лысеть со лба, а за проведенные в Бюро годы его глаза выцвели и приобрели выражение вечной усталости. Вид у него всегда раздраженный -- вероятно, так оно и есть. Он единственный инспектор в отделе, у которого хватает человечности -- или, во всяком случае, упрямости -- чтобы игнорировать компьютеры. Иногда он полагается на интуицию, и иногда интуиция навлекает на него неприятности. Я люблю его за эту черту, и чтобы работать с ним, стоит время от времени вытерпеть от него выволочку.

Он сидел за столом, уперевшись в него локтями и держа двумя руками папку, словно та пыталась от него сбежать. По стандартам Бюро папка считалась весьма тонкой -- трудно заткнуть болтливый компьютер, раз уж он добрался до принтера. На меня инспектор не смотрел, и обычно это плохой признак, но я понял, что он не сердится -- выражение у него на лице было из серии "что-то здесь не то, и мне это не нравится". Мне внезапно захотелось получить это дело, и я рискнул и уселся по другую сторону стола, демонстрируя уверенность в себе -- которой, если честно, имелось негусто. Отработав два года спецагентом, я все еще был зеленым новичком под крылышком инспектора Морганстарка. До сих пор он поручал мне лишь всяческую рутину.

Через минуту он положил папку и взглянул на меня. Глаза у него тоже не были гневными. Встревоженными. Сцепив руки на затылке, он откинулся на спинку кресла и спросил:

-- Ты был в зоопарке?

Вот еще одна причина, почему он мне нравится -- моих любимцев он воспринимает всерьез, и поэтому я не ощущаю себя очередным блоком оборудования.

-- Да,-- ответил я, но без улыбки, изображая компетентность.

-- Сколько теперь там твоих?

-- Трое. Пару месяцев назад отвез туда Элизабет.

-- И как она там?

-- Так себе,-- пожал я плечами.-- Попав в клетку, животные быстро утрачивают дух свободы.

Еще минуту он не сводил с меня глаз, потом сказал:

-- Вот почему я хочу поручить это задание тебе. Ты понимаешь животных. Ты разбираешься в охоте. И ты не придешь к ошибочному заключению.

Что ж, я не охотник, но понял, что он имел в виду. Мне хорошо знакомы охотничьи резерваты. Оттуда и попали ко мне Джон, Эмили и Элизабет. Когда мне выпадает возможность (например, когда я меня отпуск), я отправляюсь туда. Плачу за вход, как и любой другой, но у меня нет ружей, и я никого не пытаюсь убить. Я ищу малышей вроде Элизабет -- тех, кого бросили умирать, убив или поймав в капкан матерей. А найдя, тайком выношу из резервата, выхаживаю дома, сколько могу, и отдаю в зоопарк.

Иногда мне не удается отыскать их вовремя, а иногда я нахожу их уже искалеченными небрежным выстрелом или капканом. Таких я убиваю. Я ведь уже говорил, что сентиментален.

Но слов инспектора о том, что я не приду к ошибочному заключению, я не понял. Изобразив на лице вопрос, я принялся ждать, пока он не спросил:

-- Слышал об охотничьем резервате "Шэрон пойнт"?

-- Нет. Но резерватов много. После автомобильных гонок охотничьи резерваты -- самое популярное...

Он прервал меня, подался вперед и обвиняюще ткнул пальцем в папку:

-- Там гибнут люди.

Я не ответил. Во всех резерватах гибнут люди. Для этого они и предназначены. Поскольку лет двадцать назад преступность стала в нашей стране проблемой первостепенной важности, правительство затратило на ее решение большие деньги. Очень большие деньги. На "укрепление закона" и тюрьмы, разумеется. На умиротворяющие людей наркотики вроде марихуаны. Но также и на любые мыслимые способы, позволяющие людям выплеснуть свою агрессивность некриминальным путем.