Стивен Дональдсон - Раненая страна (Том 2)

Они во многом походили на прокаженных. Все люди Страны страдали проказой Солнечного Яда. Они стали жертвами Зла, от которого не было ни лекарств, ни спасения. Их лишили красоты и поставили в такие условия, когда право на жизнь выкупалось огромной ценой. Самым худшим наказанием для неизлечимого больного являлась тоска по прежней жизни. Отнимая последнюю надежду, болезнь вела к обиде на судьбу и презрительному беспросветному самобичеванию. Люди Страны с готовностью принимали любые наказания, поскольку верили, что заслужили свои муки и страдания.

Они превратили Анделейн в оправдание Солнечного Яда. Красота холмов стала для них коварной болезнью, потому что деревенские жители ожидали лишь расплаты и кары. А как еще они могли бы терпеть свою собственную нищету? Как они могли бы простить себе тот ад, в который ввергли свои жизни? Вот почему Сандер не доверял Кавинанту. Вот почему Холлиан полагала, что холмы Анделейна уничтожат ее. Их "проказа" не оставляла им другого выбора.

Впрочем, ни о каком выборе не могло быть и речи, пока они считали Солнечный Яд единственной и абсолютной истиной жизни. Кавинанту следовало найти ответ, который освободил бы их из рабства страха. Он с радостью пожертвовал бы всем, что имел, лишь бы открыть чудеса Анделейна для таких людей, как Сандер, Холлиан и Линден.

Кавинант шагал без отдыха целый день. Ему вообще не требовался отдых. Алианта исцелила последствия действия яда. Вода в прозрачных ручьях помогала чувствовать себя настолько бодрым, словно он заново родился на свет. Природа благоволила ему и оказывала поддержку. Солнце начинало прятаться за холмы, а Кавинант и не думал останавливаться. Он продолжал идти на северо-восток, пока сумерки не превратились в ночь и пока звезды не засияли из небесных глубин, предлагая ему свою компанию.

Однако темнота лишь зарождалась, когда он увидел слабый оранжевый огонек, мерцающий между деревьями, как свет далекого костра. Кавинант не посмел подходить к нему. Воспоминания заставили его замереть на месте. Он стоял, почтительно и тихо, пока существо из живого света не приблизилось к нему. Оказавшись рядом, оно воспарило в воздух и издало чистый звук, похожий на звон хрустального колокольчика.

Кавинант поклонился Духу Анделейна. Огонек, величиной с ладонь, танцевал перед его лицом, как будто раскачивался на фитиле из тьмы. Движения огня отозвались на почтительный поклон, и когда Дух медленно отлетел от Кавинанта, тот, не задумываясь, последовал за ним. Оранжевый свет согрел его сердце. Но в то же время Кавинант едва не плакал от острой печали. Он вспомнил, как некогда двадцать гордых Духов погибли из-за того, что ему не хватило сил спасти их от юр-вайлов.

Вскоре к Духу присоединился другой, потом еще один, еще и еще. Через несколько минут Кавинант оказался в кольце танцующих огней, которые вели его к неведомой цели.

На востоке поднимался тонкий серебристый полумесяц. В его призрачном свете Кавинант увидел высокий холм, покрытый густой травой, но лишенный другой растительности. Хрустальный перезвон огней затих, и он услышал новые чарующие звуки. Казалось, сам воздух стал музыкой, под которую звезды исполняли гавот, - музыкой торжественной и печальной. Духи остановились у основания холма и образовали вокруг него цепочку огней. Звуки музыки влекли Кавинанта вверх - к куполообразной вершине.

Внезапно он услышал слова, такие значимые и отчетливые, что их невозможно было забыть. Они наполнили его тоской и скорбью, и если бы Кавинант не находился в состоянии транса, он заплакал бы от смысла этих слов.

Пока мир превращался в руины и гибли леса,

Я поместил Анделейн в кольцо своих недолговечных чар.

Горе взывает во мне, как сухие сучья ветвей,

И безутешные слезы падают увядшими лепестками.

Но на исходе сил я держу меч Закона,

Защищая то, что осталось от раненой Страны.

Отражая атаки Презирающего.

Я питаю милые холмы своей любовью и соками сердца,

Но мечта о покое тщетна,

И бремя судьбы ломает отвагу.

Солнечный Яд искажает мои слова,

И красота вокруг меня умирает.

О Анделейн! Оберегая тебя от нужды и потерь,

Я верю, что Зло не всесильно.

Но каждый мой вздох идет на пользу врагу,

И меня пугает такая обреченность.

Я не могу расширить круг своей силы,

Хотя от страшных видений на губах запекается кровь.

О мои холмы! Простите меня за то,

Что в этой битве я обречен на поражение.

Слезы текут из глаз при виде вашего угасания