Станислав Янчишин - Ты будешь жить!

Да, неприятная история произошла вчера. И ведь Учитель был совершенно прав. Дар мог бы и сам подумать о последствиях своих поступков.

Он лег на песок, острые камешки давили и покалывали, но Дар старался не замечать такой мелочи. Мальчик закрыл глаза и стал вслушиваться в мягкий плеск волны. Ему было слышно, как где-то в кустах гудят осы, как по его ноге ползет муравей. Мягкое поглаживание ветра и шепот волны тихонько убаюкивали его. Он и сам не заметил, как заснул. Во сне пришла мама. Она грустно улыбалась. Дар не понимал — отчего грусть, о чем-то спрашивал ее. Но мама лишь продолжала улыбаться, поглядывая на сына с нежностью. Нежностью, какую он встречал лишь в ее глазах. И все-таки, мама чем-то встревожена. Она оглядывается по сторонам, словно чуя неведомую опасность. Мама крепко обнимает Дара, будто пытаясь укрыть его, спасти. А вдалеке кто-то кричит. Кто-то кричит…

Кто-то кричит! Дар резко дернулся, оцарапав руку о колючку. Крики доносились справа, со стороны утеса, а может даже — с «Баунти» — небольшого уютного пляжика с таким странным названием. Кажется, кричал кто-то из младших.

Звонко шлепая по воде, перепрыгивая через обломки выброшенных деревьев, то и дело, ногами зарываясь в мокрый песок, Дар понесся в сторону бухточки.

Две девочки, лет восьми-девяти, стояли по пояс в воде и, обратив лица на север, в сторону далекого берега, испуганно кричали: «Мас! Мас! Вернись, Мас!..» Дар пригляделся и, только теперь, заметил в метрах пятистах от берега темную точку. «Точка» то и дело взмахивала руками. Судя по тому, что гребки были редкими, неровными и, какими-то, замедленными, пловец явно не рассчитал свои силы и уже очень устал.

— Что случилось? — девчушки, вздрогнув от звука чужого голоса, разом обернулись. Они были совершенно разные — смугленькая черноволосая, с ворохом длинных тонких косичек и рыженькая, курносая, на пол лица открывшая огромные голубые глаза. При всем внешнем несходстве, девочек объединяла, делала похожей одна деталь — взгляд. У обеих он был беспомощным, даже, испуганным. За несколько секунд невнятного лепетания и всхлипываний Дар выяснил, что Мас, так звали парнишку, решил, по примеру старшего товарища, переплыть Днепр.

«Он же меня предупреждал!!!» — как молотом ударила Дара страшная мысль. В глазах потемнело от осознания произошедшего, и мальчик бросился туда, где сейчас бессильно барахтался, спровоцированный его затеей малыш. Проклятое мелководье замедляло бег, и Дар с размаху шлепнулся в воду, кокда та еще доходила ему до пояса.

Он яростно греб, стараясь не потерять направления, не промахнуться. Одно слово билось в мозгу — успеть! Оставалось уже совсем немного, когда курчавая голова в последний раз показалась над зеркально неподвижной гладью реки. Дар вдохнул побольше воздуха и нырнул, благо, вода была совершенно прозрачной, незамутненной. Маленький темнокожий человечек уходил ко дну, испуганно тараща глазки. Одно движение — рука сама хватает его за волосы, а в нее тут же вцепляются ручки «акванавта».

Вот, наконец, и поверхность. Только не подпускать его к своей шее. «Да, что ж ты делаешь, дурачок! Утонем ведь!..»

Только когда совершенно обессилевший Дар почувствовал ногами дно, он огляделся. Течение унесло их не меньше чем на километр. Здесь полоска песчаных пляжей прерывалась, и дно устилали, опасно скользкие, вылизанные волнами, поросшие водорослями, гранитные валуны. Сердце бешено прыгало, тело охватывала непривычная слабость. Осторожно переступая, Дар подобрался к подводной скале, верхушка которой не доходила до поверхности всего несколько сантиметров, и «прикрепил» к ней полуживого мальчугана. Дьявольское переплетение подводных камней делало этот участок берега опасным.

«Не переломать бы ноги!» И, будто в ответ, горизонт, вдруг, резко рванулся вниз, обнажая нежно голубое небо, с легкими барашками облачков. Горизонт, поднырнув, нанес внезапный сокрушительный удар в затылок, затмивший сознание. Небо подернулось дымкой, стало уменьшаться, отдаляясь, а потом его и вовсе затянуло пленкой, по которой плавали какие-то пузыри. И где-то очень-очень далеко слышался крик спасенного малыша…

Сквозь густую пелену усталости, сквозь боль, до него доносились слова. Непонятные…

Почему так неприятно пахнет? Он летит?.. Нет, уже не летит. Лежит… на влажном песке… Да, что же это за запах такой!

Глаза медленно открываются. Боль перебралась к самым векам и яростно давит на них, пытаясь закрыть.