— Что звездолет погиб. Спасателя уже отозвали?
— Приказ радировали вчера. После перехвата вас… увы, только троих. Аварийный выброс команды в ледяных астероидах — самый красноречивый признак, что "Буревестника" вашего больше нет. Жаль, что обнаружили не всех… или они прибудут позже? Вы ведь тоже не одновременно. Что у вас там произошло?
— Они прибудут намного позже!.. — Галина рассмеялась, закинув голову; но в ее смехе был оттенок истерии. — И не в анабиозе. Дождаться бы…
— Дорогой председатель Искра, вы выловили всех! — Марина смотрела иа него ласково и благодарно. — Мы надеялись, что долетит и будет перехвачен хоть кто-то, чтобы рассказать… ну, в лучшем случае двое. Но перехватить в объеме Солнечной троих!..
— Да, техника эти семьдесят лет не стояла на месте! — добавил Март.
— Хорошо, оставим восторги на потом, — поднял ладони Искра. — Кстати, вы должны быть наиболее благодарны тем, кто вас так точно направил. Но сначала вопросы. Что произошло? Где еще трое? Где звездолет, если он не погиб и на трассе его нет? Ведь пространство есть пространство, сами понимаете; все видно. И наконец, что означает та фраза из радиограммы и ваша расшифровка ее: что яркость звезды Г-1830 УМЕНЬШАЕТСЯ от приближения к ней?!
— Пространство есть пространство… — раздумчиво повторила Марина Плашек. — И время есть время — так?
— Вы вроде как сомневаетесь в этом? — Искра пожал плечами. Он чувствовал некоторую неловкость с самого начала беседы: он был старше и по возрасту, и по положению — и в то же время явно моложе, МЕНЬШЕ их, переживших такое.
— Выходит, старый Бруно был прав, — так же задумчиво вела та. — Есть вещи, которые можно познать только в упор. На местности. Там.
Галина рывком поднялась с кресла, подошла к перилам, взглянула в небо, показала рукой вверх и в сторону гор:
— Они теперь во-н там! В созвездии Скорпиона.
Все четверо были астронавты — и не нуждались в звездных картах, чтобы даже днем на Земле сориентироваться во вселенском пространстве. Но Искра был ошеломлен: женщина указала не на созвездие Тельца, кое сейчас было внизу на востоке, под горизонтом, а в противоположную сторону!
— Да… — кивнул Март. — Уже лет шесть, как долетели — к звезде. Должны возвращаться. И им очень не помешала бы помощь. На обратном пути. А может быть, даже — извините, Галина и Марина, — и спасение. — Он повернулся к Искре. — Давайте, начну я. Потому что в тот день дежурили мы с Иваном Коренем…
Часть первая
С точностью до наоборот
1. "Открытие, оно же закрытие…"
I.
В механическом отсеке звучала чистая мелодия скрипок. У каждого астронавта были свои любимые композиторы, свои избранные записи. Иван Корень любил Третий концерт Бетховена для фортепьяно с оркестром. Под эту музыку хорошо работалось и думалось. Вступление скрипок в темпе медленного марша. Потом нежная певучая мелодия… Сейчас вступит фортепьяно.
В динамике щелкнуло, послышался тенорок Стефана Марта:
— Иван, а ведь со звездой что-то случилось…
— Случилось? — капитан выключил станок, удивленно скосился на динамик. Испортилась, что ли?
— Наверно, да. Она, осторожно говоря, не становится ярче.
— Но это оптический обман — от увеличения скорости, — подумав, спокойно сказал Корень. — Звезда была оранжевой, потом пожелтела, теперь она голубая. Эффект Допплера. А наибольшая чувствительность глаза приходится на желтый цвет…
— Спасибо, я тоже все это проходил! Но вот сейчас смотрю — и глазам не верю.
— Ну, хорошо, проверь приборами распределение яркости звезды по спектру. Ты ведь понимаешь, что это чепуха?
— Понимаю, Вань, понимаю. В том-то и дело, что я все понимаю… — голос затих. Щелчок — и снова зазвучала музыка, соло фортепьяно в бетховенском концерте.
Корень снова включил электроэрозионный станок. Сине-белые искры начали хлестать латунный цилиндр, выплевывать в бензол черные крошки и муть. После электрорезца оставался глубокий трапециовидный паз. Искры погасли. Корень извлек из ванны теплую втулку, остро пахнущую бензолом, потрогал поверхность паза: шершавая. Вытер втулку, зажал в тиски. Достал из ящика напильник с мелкой бархатной насечкой, начал осторожно притирать грани паза.
Вечная музыка звучала среди вечных звезд. Руки Ивана делали другое не менее вечное дело, без которого ничего не было бы: работу. Созидание. И сложный ритм концерта Бетховена удивительным образом совпадал с движениями рук Кореня. Он даже начал тихо подмугыкивать.
Читать дальше