Сергей Павлов - Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

— Это меня, — сказал Фрэнк, вздохнул и поднялся.

— Сядь, — сказал Вебер. — Любопытное дельце? — Что?

— “Черный след”.

— Не знаю.

— Я кое–что слышал…

— Что именно и от кого?

— Ну… это не важно.

— Не важно — помалкивай. Где тут выход на лифт?

— Сядь, я сказал. Поедешь с комфортом.

Фрэнк сел. Вебер мрачно посоветовал:

— Подними подлокотник.

Фрэнк приподнял, обнаружил миниатюрный кнопочный пульт.

— Тебе на семнадцатый?

— Да.

— Ну и чего копаешься? Ищи кнопку с цифрой семнадцать. Сначала нажми белую клавишу. Стой! Скажи мне одно… Это очень опасно для парней, которые там?.. — Вебер покрутил пальцем над головой, имея в виду, очевидно, весь контингент работников Внеземелья.

— Я сказал, что не знаю. — Фрэнк надавил клавишу. Пунктир красных огней сдвинулся в сторону, кресло тронулось и покатило в темную нишу. — Всего хорошего, Мартин. Встретишь Эгула, не забудь угостить его пивом!

— Ладно, отчаливай.

На семнадцатом этаже Фрэнк вышел из лифта и увидел широкую спину Барнета Лангера, который удалялся по коридору, наклонив голову вперед, будто намереваясь таранить лбом одному ему заметную преграду, — эта его манера ходить всегда вызывала у встречных прохожих легкое замешательство.

— Салют, Барни! — окликнул Фрэнк.

Лангер живо обернулся, помахал рукой.

— Ого, ты пользуешься персональным лифтом Вебера! Премия за полигон?

— Нет. В качестве премии Вебер водил меня за кулисы.

— Впервые слышу такое от рядового реалигента.

— Почему рядового? Теперь я в фаворе у старика.

— Ах вот даже как!..

Они поравнялись.

— Тебе удалось нащупать у Вебера слабую точку? — осведомился Лангер.

— Две. Первая — полигон, понятно. Старик спит и видит, как бы устроить нам пакость позамысловатее. Мне он устроил темный водоворот, и я в запале неосторожно подкинул ему идею запустить в бассейн живых аллигаторов…

— Мой полигон послезавтра, — задумчиво сообщил Лангер. — Под кодовым названием “Дичь”. Если вместо вальдшнепа мне придется иметь дело с живым аллигатором, я с тобой рассчитаюсь.

— Мой полигон был под названием “Поплавок”. Нанырялся и наплавался до обалдения. Думаю, роль вальдшнепа придется исполнить тебе самому.

— Ну хорошо… — Лангер взял Фрэнка под руку и заставил сбавить шаг. — Вторая слабая точка Вебера?

— Жгучая любознательность.

— Ты меня развеселил!

— И тем не менее… Боюсь, я в этом смысле надолго испортил ему настроение.

— И поделом. Ему не следует совать свой нос выше нулевого этажа.

— Но мне его жаль. Он начинает подозревать, что с помощью средневековых цепей, ржавых ферм и современных огнетушителей моделировать варианты “космических неожиданностей” ему не под силу. Это гложет его… Вбил себе в голову, что обычных тренировок нам недостаточно. Ищет для полигонов некий универсум, посредством которого надеется привить нашему брату иммунитет против любых — любых! — сюрпризов Внеземелья. У меня духу не хватило сказать ему прямо, что задача неразрешима в принципе…

— Стоп! — сказал Лангер и действительно остановился. — В упаковке из умонастроения Вебера ты, кажется, преподносишь мне собственную мораль?

На мгновение у Фрэнка перехватило горло от ярости. Не против Лангера, нет. Скорее по поводу заколдованного круга мнимых двусмысленностей, в котором Фрэнк все чаще и чаще себя ощущал, когда в разговорах с коллегами вольно или невольно касался того, что его в последнее время тревожило. Он тоже остановился, взглядом окинул — сверху вниз — массивную фигуру товарища. Вспышка гнева угасла.

— Ну и что? — уже совершенно бесстрастно спросил он.

— Ничего. — Лангер заговорщически подмигнул. — Превосходный ты парень, вот что. Но как только ты принимаешься философствовать, у меня почему–то свербит в носу и возникает иллюзия умственного переутомления.

— Да, это у тебя не совсем нормально… Впрочем, надо же тебе с чего–то начинать.

Они стояли друг против друга, загораживая проход. Но, кроме них, никого в коридоре не было. Далеко в коридорную перспективу уходили матово–белые светящиеся полосы люминесцентного пластика вдоль стен и вдоль потолочных карнизов. Стены казались сплошными, о местонахождении дверей можно было лишь догадываться по вмонтированным в стены символическим фигуркам из нержавеющей стали; фигурки больше походили на украшения, хотя служили главным образом для кодового обозначения отделов. Прямолинейный коридор был только в этом крыле Управления, и только здесь, на семнадцатом этаже, крыло просматривалось насквозь.