Антон Донев - Алмазный дым

Джозеф Килиманджаро тяжело вздохнул и заговорил:

— В сущности, мне нечего вам рассказать…

— Это уже много. Простите, что перебил вас.

— Я родился в…

— Это я уже знаю из своей видеотеки. Знаю также, что ваш отец полетел к Облакам Магеллана и еще не вернулся, что ваша мать самозаморозилась, ожидая его возвращения, и что ваш дядя пристрастился к курению горького перца. Простите, я опять перебил вас. Расскажите о последних событиях.

— Позавчера я, как обычно, прибыл в лабораторию около 8 часов но сатурнианскому времени. Перед этим прошел небольшой метеоритный дождь, вокруг было сыровато. Что-то предостерегающе кольнуло меня в левое колено. А когда меня колет в колено, то либо разыграется астроревматизм, либо произойдет несчастье. С бьющимся сердцем я быстро вошел в лабораторию ч увидел…

— Что увидели? — быстро спросил Холмс.

— Замирая от ужаса, я осмотрел лабораторию, но не нашел в ней ничего необычного.

— Ага. Тайна разъясняется. Скажите, пожалуйста, а кто еще там работает, кроме вас?

— У меня есть два робота типа “Зингер”, кибераналитик типа “Считалка” и портативная ультрапишущая машинка “Континенталь”.

— Ясно. Заметили ли вы какие-нибудь интимные отношения между кем-нибудь из роботов и пишущей машинкой?

— Что вы! Да они друг друга терпеть не могут! Мне приходится держать их в отдельных помещениях, так как рядом друг с другом они начинают ржаветь. Боюсь, мистер Холмс, что в колено меня кололо недаром. Мне угрожает какая-то неизвестная опасность!

Холмс встал и потер руки.

— Все ясно, мистер. Килиманджаро. Возвращайтесь спокойно к своей венерианской приятельнице, а завтра в это же время приходите сюда. К тому времени мы с моим другом Ватсоном сможем утешить вас.

Когда гость ушел, мы надели скафандры и отлетели с первым же планетолетом, отправлявшимся с вокзала Паддингтон прямо на Сатурн.

Лаборатория Килиманджаро была полна какого-то синеватого дыма. Холмс принюхался и кашлянул с довольным видом.

— Так я и ожидал. Дело проясняется. Ватсон, вы лучше всего поможете мне, если останетесь на месте и не оставите никаких следов. И помолчите в течение двенадцати часов и трех минут.

Мой друг достал портативный микроскоп и принялся ползать по полу, потолку и стенам (не забывайте, что мы были в состоянии невесомости!). После этого, не говоря ни слова, направился к астродрому. Только через два часа, когда мы снова были в уютной комнате на Бэкер-стрит и закусывали пилюлями “яичница с ветчиной”, он разразился своим веселым смехом.

— Приготовьте оружие, Ватсон. Вечер может оказаться развеселеньким, — сказал Холмс, и почти тотчас же за окном появился знакомый сине-черный вертолет.

Вскоре мистер Килиманджаро уже сидел у камина.

— Ну? — хрипловато спросил он.

— Все ясно, сэр, — произнес Холмс и вдруг выпрямился. — Но вам меня не обмануть. Не пытайтесь убежать — двери охраняются.

— Что это значит? — Килиманджаро вскочил.

— Это значит, “Зингер 12-А”, что вы убийца. Вы арестованы именем межпланетного…

Холмс не договорил. Мистер Килиманджаро, а точнее — робот “Зингер 12-А” жалобно скрипнул и распался на мелкие детали. Гайки и винтики запрыгали по всему полу, а одна шестеренка закатилась под любимое кресло Холмса.

— Дело было ясно с самого начала, — приступил к объяснениям мой друг. — Самый факт, что не случилось ничего, подготовил меня к тому, что что-нибудь случится только сейчас. А оказалось, что, вопреки всем моим предположениям, оно уже случилось. Вступив в заговор с пишущей машинкой, “Зингер 12-А” убил достойного мистера Килиманджаро еще в прошлый понедельник, в десять тридцать по местному времени. Пользуясь имевшейся аппаратурой, он превратил свою жертву в кристаллики углерода, в тот, я сказал бы, алмазный дым, который мы нашли в лаборатории. А у меня, как вам известно, есть одна скромная монография о различных видах дымов и туманов… Робот и машинка находились в длительной и несчастной любовной связи. Несчастной потому, что Килиманджаро из ревности не позволял им часто бывать вместе. Это и явилось причиной дальнейших событий. Роботы ржавеют не от ненависти, а от взаимной любви. Вторым звеном в цепи был голос мнимого химика. Вы, дорогой Ватсон, ввели меня в заблуждение. Это был вовсе не ларингит, а всего лишь скрип давно несмазанной дыхательно-речевой системы. Но я продолжу. Робот и машинка сговорились бежать вместе на Меркурий. Они рассчитывали собрать алмазный дым и использовать его там как валюту. Но робот сначала пытался замести следы. С помощью видеопластической установки, спрятанной у него под левой мышкой, он принял вид своей жертвы, побывал на Венере, повидался с приятельницей химика, чтобы проверить качество своего преображения, а потом явился ко мне, дабы создать себе алиби. Через два дня он исчез бы, и тогда ищи ветра в поле.