Исай Лукодьянов - Плеск звездных морей. Очень далекий Тартесс

— Очень приятно, — сказал я. — Хотел поговорить с тобой кое о чем, но вижу, ты занят…

— Ничего, выкладывай. Постарайся короче.

— Тебе полагается быть всеведущим, и ты, наверное, знаешь: когда намечаются контрольные испытания звездолетов?

— Костя, опять вызывает Буонавентура, — сказала девушка.

— Ох! Передай ему, пусть ждет очереди. Здесь ему не Луна, где можно выбрасывать плазму куда попало. — Костя обратил ко мне озабоченное лицо: — Мало того, что фамилия такая — теряешь время на выговаривание, так еще и настырный сверх меры… Испытания звездолетов? Не знаю, Улисс. Был, помню, разговор, когда Самарин прилетел, но пока не решено.

— Ясно. — Я поднялся.

— Поговори с Антонио, он больше знает.

— Еще одно… Надо бы Доктора разыскать. У тебя огромные возможности по связи, наведи справки, Костя. Как подумаю, что он мотается по городам и гостиницам…

— Ты думаешь, я не искал? Пока не удалось найти, но я непременно… — Перед Костей замигала зеленая лампа, он ткнул пальцем в клавиатуру и закричал: — Слушаю!

Я подошел к двери, но тут она распахнулась, в диспетчерскую вошел Антонио — черноглазый, стремительный, дожевывающий что-то на ходу.

— А, ты здесь! — Он стиснул мне руку. — Надолго? Ну, пообедаешь у нас, поговорим. — Он ринулся к Косте: — Что с гелиостанцией?

— В семнадцать начнут прибывать секции. Вот никак не соображу, куда их принимать.

— Расчистить причалы "А" и "Г", тут и соображать не надо.

— Тебе, может, и не надо, — заявил Костя, — а мне надо. У причалов корабли стоят, а не… — он поискал сравнение, — а не банки с вареньем.

Девушка-оператор прыснула. Антонио погрозил ей пальцем и вернулся ко мне.

— К вопросу о варенье, — сказал он. — Дагни соорудила такие бисквиты, — он закрыл глаза и покачал головой, — амброзия! С миндалем и еще чем-то. Хочешь отведать?

— Хочу. Только потом. — Я спросил его насчет испытаний звездолетов.

— Туман, Улисс, сплошной туман. Пока никаких указаний. — Он несколько раз приподнялся на цыпочки, разглядывая меня. — Борг летит с двенадцатичасовым на шарик, ты бы взял и полетел тоже. Ожидается какой-то грандиозный эксперимент.

— Знаю, только не вижу связи между экспериментом и тем, что меня интересует.

— Там будет весь Совет, во всяком случае комиссии по демографии и космическим исследованиям. Получишь информацию из первых рук.

Я задумался. Пожалуй, в этом был резон. Покончить разом с неопределенностью…

— На твоем месте я бы полетел, — сказал Антонио.

— Ладно. Полечу.

— Тогда беги. — Он взглянул на часы. — Беги на пассажирский причал. Я предупрежу, чтобы оставили место.

В холле я, можно сказать, отлепил Кузьму от визора (передавали состязания горнолыжников, мельком я увидел знакомый трамплин среди гигантских елей Тюрингенского леса) и сообщил, что улетаю на несколько дней на шарик, к обкатке ускорителя вернусь непременно. Нет ли у него, Кузьмы, поручений?

— Пожалуй, нет, Улисс. Я вел переговоры с Учебным центром, меня вроде хотели пригласить преподавателем штурманского дела, но теперь…

— Понятно, — сказал я. — Не теряй времени, Кузьма, готовься к зачету.

Около трех часов дня мы с Боргом сошли с трансленты и двинулись по дороге, обсаженной липами, к виднеющимся вдали корпусам Института физики времени. Длинные тени скользили перед нами.

Давно я не был на Земле, и после резких светотеней космоса все здесь, в рассеянном земном свете, казалось мне ненастоящим, подернутым тончайшим флером. Идти было легко, можно было ускорить шаг, не опасаясь сковывающей силы искусственной тяжести.

Мы шли в сиянии прекрасного сентябрьского дня и молчали. Борг подобрал сухую ветку, обломал сучки и помахивал этой веткой в такт шагам. По грузовой полосе дороги прошла, обгоняя нас, колонна машин, ведомая автоматами. Потом проехала открытая машина, лохматый парень привстал на заднем сиденье, окликнул нас, предложив подвезти. Мы отказались.

У подножия мачты волноводной линии стояла желточерная амфибия со знаками службы энергоконтроля. Усатый дядя в защитной одежде, вскрыв шкафчик, на дверце которого была намалевана красная предостерегающая пятерня, снимал показания приборов.

— Как успехи? — спросил его Борг, проходя мимо.

— Медленно, — ответил усач. — К утру наберется.

Мы не поняли, но расспрашивать не хотелось.

Деревья расступились, слева возник жилой поселок — гридолитовые коттеджи в садах. Жилья здесь заметно прибавилось с того дня, того далекого дня, когда мы приезжали сюда навестить Феликса. Мы приезжали с Андрой, шли по этой самой дороге…