Клиффорд Саймак - Миры без конца

Он сидел неподвижно, позволив бежать суматошным мыслям. Бесполезно думать об этом, сказал он себе. Сейчас все бесполезно. Позже, когда и если у него будут какие-нибудь факты — тогда будет время подумать.

Он взглянул на часы — три пятнадцать. Идти домой еще слишком рано.

И его ждала работа. Завтра он перейдет в другой кабинет, но сегодня нужно работать здесь.

Он взял папку Дженкинса и уставился на нее. Большая охота, как сказали два сумасшедших фабрикатора. Мы зададим ему жару, сказали они.

Он раскрыл папку и пробежал глазами несколько первых страниц, слегка вздрагивая.

Для непритязательного вкуса, подумал он.

Он вспомнил Дженкинса — огромный, массивный брюнет, ревевший так, что трясся кабинет.

Ну, может, он примет это, подумал Блэйн. Во всяком случае, это то, что он просил.

Он сунул папку под мышку и прошел в приемную.

— Мы только что прослушали слово, — сказала Ирма.

— Вы имеете в виду о Гизи?

— Нет, о Гизи мы слышали до этого. Нам всем тяжело, я полагаю, все любили его. Но я имею в виду слово о вас. Это сейчас повсюду. Почему бы вам не сказать нам сразу? Мы думаем, это прекрасно.

— Ну, спасибо, Ирма.

— Мы поцелуем вас.

— Ты очень добра.

— Почему вы держали это в секрете? Почему вы не сказали нам?

— Я и сам не знал до сегодняшнего утра. Вероятно, я был слишком занят. Затем меня вызвал Гизи…

— Эти головорезы все здесь перерыли, перетряхнули все мусорные корзинки. Я думаю, они покопались и в вашем столе. Что им было нужно?

— Просто любопытство. — Блэйн вышел в холл, и с каждым шагом по спине полз холодок страха.

Он знал это, конечно, и прежде, когда Феррис сухо сказал об умении быстро думать, но теперь это утвердилось окончательно. Не оставалось никаких сомнений в том, что Феррис знал, что он лжет.

Хотя, может быть, в этом даже было какое-то достоинство. Он лгал и блефовал моментально, в своей классической манере, поскольку Блэйн был хорошим руководителем, способным понимать, поскольку с ним можно было вести дела.

Но может ли он блефовать и дальше? Может ли он, Блэйн, быть достаточно стойким?

Спокойно, сказал себе Блэйн, не дергайся. Будь готов уклониться от ударов, но не показывай виду. Сделай выражение игрока в покер, сказал он себе, выражение, с которым ты обычно встречаешь клиентов.

Он тяжело ступал, но холодок страха прошел.

Пока он спускался по лестнице в помещение Мирт, старая магия вновь охватила его.

Она стояла там — огромная машина Сновидений, последнее слово в фабрикации воображения человека с самой буйной фантазией.

Он молча стоял и чувствовал величественность и умиротворение, почти нежность, которую испытывал всегда — словно Мирт была какой-то Богоматерью, к которой можно прийти для понимания и защиты, не нуждающейся ни в каких вопросах.

Он стиснул папку под мышкой и пошел медленно, опасаясь нарушить царившую здесь тишину неуклюжим движением или громкими шагами.

Он поднялся по ступенькам к огромному распределительному пульту и сел на сидение, передвигающееся от малейшего прикосновения к любому краю кодирующих панелей. Он положил раскрытую папку на зажимный щиток перед собой и потянулся к рычажку вопроса, нажал его, и замигал зеленый индикатор готовности. Машина была чистой, он мог кормить ее своими фактами.

Он пробил свою идентификацию и продолжал сидеть молча — как часто сидел здесь до этого.

Это ошибка, подумал Блэйн, что я перехожу на другую работу. Здесь он был подобен жрецу, связанному с силой, перед которой благоговел, но которую не понимал… не совсем понимал. Не было человека, который полностью знал бы схему машины Сновидений. Это был слишком огромный и сложный механизм, чтобы держать его в чьей-то одной памяти.

Это был компьютер со встроенной магией, свободный от абсолютной, прямолинейной логики других, менее потрясающих компьютеров. Он имел дело больше с фантазией, нежели с фактами, он воплощал гигантский замысел машины, оперирующей символами и уравнениями странных историй множества человеческих жизней. Он принимал кодировку и уравнения и выдавал Сновидения!

Блэйн начал переносить в нее данные со страниц папки, быстро передвигаясь в кресле вдоль пульта управления. Пульт замигал множеством маленьких огоньков, из глубины машины послышались первые слабые звуки, гул пробуждающихся механизмов, щелканье контрольных счетчиков, отдаленный треск регистраторов, проводящих зондаж, и последовательное мурлыканье каналов, начинающих работать.