Владимир Савченко: Визит сдвинутой фазианки

Впрочем, участь их была не лучшей: во-первых, они дали такие же, как и командир, ни с чем не сообразные показания комиссии, во-вторых, обнаружили подобную же странность поведения-нет-нет, да и пытались пройти друг сквозь друга или сквозь стену. Спокойненько так, будто там ничего и нет. Их тоже контузило это происшествие.

Странность поведения, а!.. Попомните меня, в историю науки эта странность войдет со временем как первый проблеск правильного, здравого — да-с! понимания нашего вещественного мира. Это придет, придет во все миры. Уже грядет! Ничего, ничего, молчание!

— Человечество почувствовало себя так, будто его по-дурацки разыграли. Розыгрыш космических масштабов длиной в шесть лет — ничего себе! «Да заблудились эти космические биндюжники, сбились с пути, вот и все, — объясняли доброхоты. — А по телеку что у нас, что у них…» Но-проверили память навигационной ЭВМ, записи курсовых автоматов: нет, не сбились, правильно летели.

Когда страсти утихли, из случившегося вывели расхожую мораль: вот как плохо озорничать, не слушать старших и начальство. Вот если бы к Вишенке полетел специальный звездолет с подготовленным экипажем (подготовленным-к чему?!), то, может… А что, собственно, «может»? Как объяснить случившееся? В этом и была самая закавыка.

И такая, уважаемый собеседник, закавыка, что от нее на Земле среди научных работников началась пандемия «прокурорских инсультов» и «прокурорских инфарктов»…

— Прокурорских?

— Ну, их так назвали в память о том губернском прокуроре, который, если помните, когда пошли слухи, что Павел Иванович Чичиков есть на самом деле или одноногий капитан Копейкин, или переодетый Наполеон, раздумался в полную силу, как это может быть… брык! — и помер. Так и здесь: как начнет какой-либо «научный прокурор», блюститель незыблемых физических теорий, задумываться, как это, в самом деле, может быть, с одной стороны, все вроде и есть, а с другой совершенно ничего нет: ни вещества, ни тяготения… — брык! — и в ящик. Брык-и нет, и некролог. Ах, сколько тогда было содержательных некрологов!.. Я на учете, это избавляет меня от необходимости посыпать главу пеплом и разрывать на себе одежды: «От нас безвременно ушел…», «Мировая наука понесла невосполнимую потерю…»-во всех тех случаях, когда надо писать с нескрываемым облегчением: «Наконец-то отдал концы выживший из ума консерватор, который своим маразмом и авторитетом тормозил развитие целой отрасли физики!» И, признаюсь, я и сейчас вспоминаю об этой пандемии не без удовольствия. Тем более что это ведь они, они и сановные наставники их, все, кто стремятся на научный Олимп и говорят, что они патриоты наук, и то и се… аренды, аренды хотят эти патриоты, выгод, диссертаций, званий! — это они устроили меня так. Ничего, ничего, молчание.

Таким манером интерес к Вишенке и непарнокопытным гуманоидам стал сникать. Спецэкипаж распустили, спецкорабль перестроили на другие дела. Даже передачи оттуда никто более не ловил. Остался только термин «фантомные миры». Сама тема негласно оказалась под запретом — настолько все чувствовали себя не то ловко одураченными, не то просто дурнями.

Все — кроме меня. «Pas moi», как говорят французы.

…Что «фантомные миры» — разве и без них вокруг мало фантомных представлений, к коим мы привыкли и не удивляемся! Взять, например, то, почему во Вселенной так мало вещества? Ведь если распределить его по ней равномерно, то на объем Земли едва ли придется щепотка пыли. Что, не задумывались, не удивлялись, а, нет? Я удивился — и это был первый намек.

Или взять эти супермодные новинки астрофизики: квазары, пульсары переменные звезды (всегда с сильным радиоизлучением, заметьте!), которые меняют яркость и спектр с бешеной частотой — до 30 раз в секунду. Ну, представьте: громадный мир, много больше Солнца — и его трясет так, что размеры, плотность, температура, даже темп ядерных реакций меняются с такой частотой. Тридцать раз в секунду это бж-ж-ж-ж… движение крылышек мухи. Возможно ли, чтобы звезды делали такое «бж-ж-ж-ж»…?

— Ну, а как же, раз мы это наблюдаем! — пожал я плечами.

— Э, батенька, что наблюдаем? И кто наблюдает?.. Мы-то с вами об этом читаем статьи и заметки — хорошо, если научные, а то и вовсе в газетах. Готовые толкования. А наблюдают… точнее, регистрируют посредством сложной аппаратуры колебания яркостей каких-то очень далеких образований во Вселенной — немногие астрофизики. И видят они не трясучку миров, а в лучшем случае слабенькие игольчатые лучики, а то и вообще показания приборов, индикаторную цифирь. Так сказать, ночь, туман, струна звенит в тумане… Все же остальное-домыслы теоретиков, возникшие из установленных представлений и желания их спасти.