Владимир Корчагин - Астийский Эдельвейс. Научно-фантастический роман

Все вормалеевские ребята учились в Отрадном. Ходили туда то пешком, то на лыжах. А в большую непогоду оставались ночевать в школе, в пионерской комнате или в раздевалке спортзала.

Так было и на этот раз. Дождь зарядил с утра, и ребята решили остаться в Отрадном. Максимка принялся было перетаскивать маты из спортзала, когда в раздевалку влетела Маринка:

— Мать не знает, что остаюсь, беспокоиться станет! Надо домой топать!

— Охота была тащиться! — пробурчал Димка.

— Да уж наплюхает грязи порядком, — поддакнули Федя с Костей.

Маринка взорвалась:

— У, запечные таракашки! И впрямь растают еще. Пошли вдвоем, Максимка!

Максимке тоже домой хотелось.

Из Отрадного до Вормалея можно добраться низовой дорогой, вокруг сопки, — это пять километров ухабов и гатей. А можно спрямить дорогу по тропинке, через сопку по склону. Маринка так и решила идти.

— Стоит ли? — возразил Максимка. — Поздно уже, а там волков видели.

— Фю-ю! — присвистнула Маринка. — Может, и ты останешься?

— Пошли, — махнул он рукой.

Тропка сначала шла круто в гору, петляя между могучими кедрами, потом юркнула в густой ельник и побежала вниз по склону. Дождь перестал. Стих и ветер. Но с веток, что густо сплелись над головой, то и дело лились целые потоки. Оба быстро промокли до нитки.

— Ничего! — бодро поводила плечами Маринка. — Каких-нибудь два километра, и дома…

Издали, с вершины сопки, отчетливо донесся глухой низкий вой… Они! Максим остановился. Сзади и, казалось, совсем рядом послышался ответный вой. Стало жутко.

— Ну, что встал? Бежим! Проскочим! — Маринка дернула его за рукав и со всех ног бросилась вниз по тропинке. Максимка едва успевал за ней. Мокрые ветки хлестали по лицу. Ноги скользили, и он с трудом держал равновесие. Но страх быстро гнал вперед, благо дорога шла под уклон.

Наконец ельник кончился. В темноте по обеим сторонам тропинки опять замелькали толстые кедровые стволы. Лес расступился. Казалось, самое худое позади. Маринка устала, пошла тише. Максимка с трудом переводил дыхание.

И вдруг злобный вой метнулся навстречу, прямо в лицо. Он шел оттуда, из мокрой чернильной тьмы, в которую ныряла тропинка, и значит, звери их обошли, перерезали путь. Маринка с ходу остановилась, и он чуть не наткнулся на нее.

— Спичек нет? — спросила Маринка, не оборачиваясь.

— Откуда? Нож есть.

— Это ни к чему. Их много. Надо на дерево. Я знаю тут одно подходящее. Мы прошли его. Давай обратно. Нет, стой! — Она инстинктивно прижалась к нему. — Видишь…

Впереди метнулась черная тень. Маринка вцепилась в его руку:

— Лезем на лиственницу, вот сюда. Будь что будет. Только не показывай им спину! — Она одним махом взвилась на нижний сук и ловко, как кошка, начала карабкаться вверх по стволу. Максимка метнулся за ней, стал взбираться по скользким сучьям. Наконец Маринка остановилась:

— Ну, хватит. Тут нам сам черт не страшен. — Она устраивалась поудобнее. — Давай на эту развилку. А вам вот, вот, проклятые! — Она кулаком погрозила вниз, в темноту, откуда доносилась подозрительная возня.

Максимка примостился рядом, взглянул в сторону Вормалея: ни одного огонька. Значит, до кордона далеко.

Какое-то время они поговорили, потом стали мерзнуть и умолкли. Сколько еще до рассвета? У Максимки руки стали неметь, ноги вот-вот сведет судорога. Маринке и того хуже… Ясно, что долго так не просидеть… Он тронул ее за плечо, почувствовал, как ее бьет дрожь, и решился. Растер руки. Достал из кармана нож, с минуту помедлил…

— Слушай, Маринка, я сейчас прыгну. Все равно мы не выдержим. А их, думаю, не больше двух. Одного я сразу, не успеет опомниться. А потом…

— Не смей! Слышишь, не смей! — Она хотела схватить его за рукав, но рука ее не послушалась.

— Так что нам, замерзнуть тут? — Максимка разозлился. — Околевать из-за каких-то тварей! Ну нет!.. — Он старался разглядеть, что происходит внизу, выбирая глазами место, на которое безопаснее спрыгнуть.

Он вдруг почувствовал за ухом боль. Машинально одеревеневшей рукой потер старую ссадину, и в тот же миг зеленоглазая девочка всплыла в памяти, та самая, которую он спас год назад, и как будто бы увидел ее, слегка напуганную, и показалось, что тот удивительный аромат разнесся в воздухе… Не засыпает ли? Злобный рык напомнил ему, что спать нельзя. Надо драться за жизнь. Страшно, но надо прыгать. Надо! Решительно соскользнув с развилки, нащупал ногами следующий сук и начал спускаться вниз.

— Куда ты? Куда?.. — донесся голос Маринки. Он не слышал, что еще кричала она ему, потому что нестерпимо яркий свет ударил ему в глаза, а внизу, под ногами, так грохнуло, что сопка задрожала. Тугая волна горячего воздуха взметнулась навстречу. Пахнуло чем-то жженым. И все стихло.