Уильям Тенн - Обитатели стен (сборник)

— Хорошо, — продолжил Томас-Капканолом. — Когда войдешь, повернешь направо — направо, слышишь меня, Эрик? — повернешь направо и, не поднимая глаз, побежишь вдоль стены, касаясь ее плечом через каждые несколько шагов. Через сорок-пятьдесят шагов ты приблизишься к очень большой штуке, строению, которое почти вплотную прилегает к стене. Оторвавшись от стены, ты повернешь налево вдоль этого строения, потом увидишь вход в него. Но в этот первый вход не поворачивай, Эрик; пройди мимо него. Не забывай: вверх смотреть нельзя. Через двадцать, двадцать пять шагов будет второй вход, больше по размеру. В него ты и зайдешь.

— В него я и зайду, — послушно повторил Эрик, запоминая дядины слова. Он получал указания для своей Кражи — самого важного поступка всей его жизни! Все, что говорил ему дядя, нужно было внимательно выслушать и запомнить до мельчайших подробностей.

— Ты окажешься в помещении, которое будет напоминать коридор, только сначала там будет темнее. Стены будут поглощать свет от твоего фонаря. Через некоторое время коридор выведет тебя в огромное пустое помещение — оно действительно огромное и очень темное. Ты пойдешь прямо, изредка оглядываясь на свет, льющийся из входа, и удостоверяясь, что он находится непосредственно за тобой. Далее перед тобой окажется еще один коридор, на этот раз низкий. На первой же его развилке сверни вправо — и ты на месте.

— Где? Где я окажусь? И что будет дальше? — нетерпеливо спросил Эрик. — Как я осуществлю свою Кражу? И где я отыщу вещь третьей категории?

Казалось, Томаса-Капканолома что-то удерживает от дальнейшего рассказа. Как это ни поразительно, но он действительно нервничал!

— Там будет Чужак. Ты скажешь ему, кто ты, и назовешь свое имя. Остальное сделает он.

Теперь Эрик действительно остановился как вкопанный.

— Чужак? — повторил он в полном недоумении. — Кто-то, не входящий в наше Человечество?

Дядя схватил его за руку, увлекая за собой.

— Ну, ты уже видел Чужаков, — рассмеялся он. — Ты же знаешь, что, кроме Человечества, в коридорах живут и другие… люди. Тебе ведь это известно, не правда ли, мальчик?

Конечно, это было известно Эрику.

С раннего детства он сопровождал дядю и его отряд в военных и торговых походах, когда те отправлялись в дальние коридоры. Он знал, что живущие там люди относятся к ним свысока, что они более многочисленны, чем его народ, и ведут более богатую и безопасную жизнь, — и тем не менее он не мог не испытывать к ним жалости.

Они всего лишь Чужаки, тогда как он — будущий воин Человечества.

И дело было не только в том, что Человечество жило в передних коридорах, наиболее близко расположенных к кладовым Чудовищ. Это огромное преимущество уравновешивалось — и он признавал это — опасностями, связанными с ним, хотя постоянный риск и угроза смерти являлись свидетельством величия Человечества. Они были более великим народом, несмотря на свою техническую отсталость. Так что ж в этом такого, если они основные поставщики сырья для более многолюдного и менее отважного населения дальних коридоров? Долго ли удастся их кузнецам, гончарам, скорнякам и прочим мастерам продолжать заниматься своим ремеслом, если Человечество перестанет снабжать их основными товарами— пищей, тканями, металлом, — которые оно столь ловко выкрадывает из владений Чудовищ? Нет, Человечество — самое отважное, самое великое и самое значительное племя во всех коридорах. Но дело даже не в этом.

Дело в том, что с Чужаками разрешалось иметь отношения только в случае крайней необходимости. В конце концов, они — всего лишь Чужаки. Человечеству полагалось гордо сторониться их.

Торговать с ними — да, ну что ж, приходилось торговать. Человечество нуждается в наконечниках для копий и крепких древках, ранцах и набедренных повязках, флягах и сосудах для приготовления пищи; это полезные предметы, и их можно получить в обмен на груды краденого бесформенного, необработанного вещества. Спариваться с похищенными у них женщинами — ну что ж, это в порядке вещей: лишние женщины, которые могли принести Человечеству новые сведения и технические навыки, никогда еще не были помехой. Но они сразу же вливались в состав Человечества, точно так же, как захваченные кем-либо женщины Человечества теряли всякое отношение к нему и воспринимались как чужие. А уж что касается сражений с Чужаками, ведения с ними войн — так для воина нет ничего приятнее и веселее, если не считать краж.