Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

Этот бардак оскорблял чувство собственного достоинства Гарри. Первейший принцип государственного учреждения - идеальный порядок. Он был поражен, что Розенблюм не только не сделал Гамбини выговор, но, казалось, даже не заметил этого хаоса. Возможно, отсюда следовало сделать вывод, что директор и Гамбини не так уж отличались друг от друга?

- Я был бы весьма обязан, если бы вы его отыскали и попросили немедленно мне позвонить. Это очень важно. - Гамбини положил трубку. - Уиллер - в округе Колумбия. Читает в Джорджтауне лекцию. Если повезет, он будет здесь к полудню.

Гарри скорчил гримасу.

- Что с тобой, Гарри? В чем дело?

- Ты ставишь под удар свою карьеру. Мне кажется, Розенблюм высказался очень определенно. Он хочет давать добро на каждого человека, которого ты намерен сюда пригласить.

- Лично мне он ничего не сделает, - прорычал Гамбини. - Если захочу, завтра же уйду отсюда и соберу пресс-конференцию. И он это знает. И тебя он не тронет. Никто, кроме тебя, не знает, как надо правильно руководить нашими делами. А раз ты волнуешься, я присмотрю, чтобы его штаб был проинформирован. Но если мы будем дожидаться, пока он даст добро, то лучше уж закрыть нашу лавочку.

Гарри был противником обострения отношений.

- Да не будет он против приглашения Пита Уиллера. - Уиллер был космолог, член ордена норбертинцев, и он разделял главный интерес Гамбини - вопрос о возможности существования жизни вне Земли. Он много писал по этим вопросам и задолго до создания «Скайнета» предупреждал, что миры, где жизнь существует, должны встречаться крайне редко. У него сложились хорошие отношения с Розенблюмом, с которым они участвовали в местных соревнованиях по игре в бридж. - А кого еще ты хочешь привлечь?

- Давай-ка выйдем отсюда, - предложил Гамбини. Поколебавшись - снаружи пыльцы было еще больше, - Гарри последовал за ним. - Если дело пойдет, нам потребуется Рим-форд. А еще хорошо бы заполучить Лесли Дэвис. Ну а если мы начнем получать текст, нам потребуется обязательно Сайрус Хаклют. Я был бы рад, если бы ты немедленно занялся всей связанной с этим делом писаниной.

Римфорд был, пожалуй, наиболее известным космологом. Он выдвинулся в последние годы, часто появлялся на различных авторитетных телевизионных ток-шоу, писал книги об архитектонике Вселенной, которые получали отличную рекламу как великолепная литература для рядового читателя, но в которых Гарри так и не понял ни строчки. В последние годы двадцатого века, утверждал Гамбини, Римфорда превосходил лишь Хоукинг. Его имя связывали со сложнейшими топологическими теоремами, темпоральными отклонениями и космологическими моделями. И еще он был выдающимся экспертом.. Кроме того, он пользовался репутацией отличного актера-любителя - Гарри как-то видел его на сцене и поразился энергии, с которой тот играл отца Элизы Дулитл.

Но кто такие Дэвис и Хаклют?

Они вышли через парадную дверь прямо в яркий солнечный полдень, прохладный и пахнущий сентябрем. Гамбини явно обретал былой энтузиазм.

- Сайрус - микробиолог из университета Джона Хопкинса. Человек эпохи Ренессанса. Его специальности включают еще эволюционную механику, генетику, морфологию и ряд связанных с ними дисциплин. А еще он пишет статьи.

- Какие такие статьи? - спросил Гарри, понимая, что Эд имеет в виду не научные статьи.

- Это более или менее философские комментарии к истории естествознания. Его публикуют «Атлантик» и «Харпер». Том его избранных статей вышел в прошлом году и получил хороший отзыв в «Таймсе». Кстати, назывался он «Нерешительный бронтозавр».

- А Дэвис?

- Психолог-теоретик. Заметь, работающий психолог-теоретик. Кто ее знает, может, она и с Розенблюмом чего-нибудь сотворит.

- Эд!

- О'кей. Понимаешь, раз мы будем беседовать с разумными существами, то нам потребуется хороший психолог.

- Зачем?

- А кто же еще сумеет реконструировать психику того, кто будет сидеть на том конце провода?

Чудесный был денек. И Гарри, глядя на прочную реальность проехавшего мимо пикапа, на такие домашние индивидуальные офисы на той стороне дороги № 3, на балки и вагонку, сложенные у стены того здания, из которого они вышли, - остатки затеянной бывшим директором перестройки, им же и заброшенной, подумал: а может, Розенблюм все-таки прав в своей оценке Гамбини?

- А зачем Уиллер и Римфорд? - спросил он, - Какое отношение имеет космология к СЕТИ?

- Если строго между нами, Гарри, то математиков и астрономов у нас как грязи. А Уиллер - мой старый друг и заслуживает того, чтобы быть с нами. Римфорд - непременный участник каждого выдающегося открытия вот уже сорок лет. Кроме того, он лучший математик Земли. Если контакт будет развиваться, то есть если у нас будет текст, астрономы нам не нужны, а вот Бейнс и Пит понадобятся, чтобы расшифровать сигнал. А потом будет очередь Хаклюта и Дэвис, чтобы понять, какой там смысл.