Георгий Реймерс - Северная корона

— Стой! Клади верблюдов! — заорал Алексей.

Инстинктивно чувствуя опасность, животные легли и вытянули по земле длинные шеи. Впервые увидев грозное явление природы, Тата замерла. Ее глаза расширились от ужаса.

Парни торопливо выдернули из вьюка палатку.

— Сюда, быстро, — позвал Алексей Тату. Но она, будто не понимая слов, как завороженная смотрела на смерч. Алексей подбежал, схватил ее в охапку и бросился под защиту верблюжьих спин.

Ураган налетел с шипением и грохотом. Шквальный порыв ударил плотной горячей массой. Песчинки словно раскалённые иглы вонзились в лицо. Не мешкая, друзья накрылись палаткой и прижались к верблюду.

Ураган усиливался. За первым порывом последовал другой, третий… Наконец, все слилось в сплошной беснующийся воздушный поток. С гулом и свистом тучи песка обрушивались на маленький караван. Песок проникал во все щели, и от него не было спасения.

Задыхаясь в пыльном горячем воздухе, друзья съежились под брезентом и время от времени встряхивали палатку, сбрасывая непрерывно засыпающий их песок.

— Тьфу! Да откуда напасть такая, — не выдержал Прохор.

— Это еще что! Хорошо хоть смерч прошел стороной, а то и вовсе бы завалило, — отозвался Алексей.

Буря не утихла и к ночи. Напротив, ветер стал бесноваться еще ожесточеннее. Все смешалось в каком-то диком невообразимом хаосе. Не было неба, не было воздуха. Ничего вокруг не было, кроме мчащейся с грохотом и воем плотной песчаной мглы.

С заходом невидимого солнца зловещий темно-багровый оттенок быстро угас. В наступившей непроглядной тьме чувства обострились, нервное напряжение, казалось, достигло предела.

Лежа под брезентом, Прохор прислушивался к гулу урагана, надеясь уловить признаки ослабления ветра. Нет, не стихает. До каких же пор терпеть такое мытарство?! Сейчас бы чего-нибудь пожевать. Да где там! Все продукты во вьюках, а наружу носа не высунешь. Хорошо хоть фляжки полные. А вода теплая, противная.

Прохор тяжело вздохнул и ожесточенно поскреб грудь. Покрытое испариной тело нестерпимо зудело от проникающей во все поры въедливой пыли.

«Однако так дальше нельзя, — подумал он. — Ну, ладно, я с Лешкой. А чего девчонка мучается? На кой шут мы ее взяли? Одному Аллаху известно, чем кончится такая разведка! Да и нужна ли она? Сдается, ничего мы там не найдем». Прохор помотал головой. «Несерьезно все это. Померещилась Лешке на экране какая-то фантастика, а мы и премся, как дураки, ищем неизвестно что. Пора, однако, кончать такую самодеятельность. Стихнет буря, и надо поворачивать оглобли, пока еще ноги не протянули».

Прохор перевернулся было к Алексею, но тут его охватило сомнение. Как начать разговор о возвращении? Лешка, конечно, подумает, — струсил, да еще, чего доброго, посрамит. У него такое не застрянет. Чего-чего, а чтобы его заподозрили в трусости, Прохор не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Лучше уж идти куда угодно.

— Черт с ним! — пробормотал он про себя. — Будь что будет.

И вдруг услышал тихое всхлипывание.

— Что ты? — тронул он Тату.

Она оттолкнула его руку и разрыдалась. Все сомнения Прохора разлетелись мигом.

— Лешка! — толкнул он приятеля в бок. — Девчонка плачет! Куда мы ее тянем!

— Ты предлагаешь вернуться? — голос Алексея прозвучал неестественно ровно.

— Конечно. Нельзя же…

— Ладно, не убеждай, — перебил его Алексей. — Пойдем обратно.

— Ничего не обратно! — сквозь слезы выкрикнула Тата. — И никто меня не тянет. Сама иду! А ты, Прохор, не прячься за мою спину! Ну — разревелась, ну смалодушничала! Так я же девчонка, мне простительно!.. Если сам хочешь обратно — так и говори, а на меня нечего ссылаться.

Тата утерла слезы кулачком и твердо заявила:

— Если только вернетесь — презирать вас буду! Понятно? — и вдруг испугалась. «Что же я говорю?! Ведь сама только что думала, как бы скорее выбраться отсюда, да и вообще из пустыни. Что я наделала?!»

И Тата уткнулась лицом в ладони, оплакивая ею самой разбитые надежды на скорое возвращение.

Заметив приближение бури, Дамба жестами показал Игорю и Леве, что лагерь нужно перенести к башне, под защиту стен. Туда же пригнали и верблюдов.

Сидя в содрогающейся от порывов ветра палатке, приятели с тревогой заметили, как все более и более усиливается неистовство разыгравшейся бури. Оба беспокоились об ушедших друзьях, хотя пока не показывали своих опасений.

Резкий удар налетевшего вихря обрушился на палатку.