Руслан Шабельник - Рип Винклер

Для Рипа это оказался решающий аргумент.

— Но ведь я могу, — не сдавался он, — я могу отправиться в прошлое и предотвратить ту катастрофу на Силене. Следовательно, я не потеряю память, да что там, я могу полететь еще дальше и не будет первой катастрофы на катере Сэма.

— Конечно, можешь. Но в таком случае ты никогда не встретишь Марико. Возможно, женишься на Наде и будешь до сих пор летать на каких-нибудь транспортных кораблях.

— Иными словами, у меня нет выбора.

— Выбор всегда есть. Просто будем считать, что сейчас тебе предоставлен лучший вариант. Помни, в любом случае, как я уже говорил, выбор за тобой, и, кстати, можешь не торопиться. Все наложенное в письме можно сделать и через год, и даже через десять лет. Пока ты не решил, все останется, как прежде.

— Нет уж, — ответил Рип, — лучше не оставлять грязную работу на потом. Как бы там ни было, а мне грех жаловаться на судьбу, — он посмотрел на принцессу, и может быть, вы и правы, все действительно сложилось к лучшему. Но… я, пожалуй, внесу в это лучшее некоторые коррективы. Дорогая, — он обратился к невесте, — я хочу тебе представить… моих родителей. Я ведь так и не узнал их, самое время познакомиться. А знаете… наверное, все действительно было предопределено, потому что останки отца и матери так и не нашли на месте катастрофы. Теперь я знаю, куда они отправились тогда. — И Рип принялся натягивать обтягивающий костюм-хамелеон.

Густые ветви огромного раскидистого дерева-великана на добрых 30 футов возвышались среди прочих собратьев. Сплошной зеленый ковер тропического леса иногда нарушался редкими, как бы проеденными гигантской молью полянами-проплешинами. Человек в обтягивающем мускулистую фигуру костюме-хамелеоне, надетом так, что открытыми оставались лишь глаза неизвестного, наблюдал за полетом небольшого красноватого флайера.

Флайер только что взмыл с одной из подобных полян-проплешин в безоблачное, с зеленоватым отливом (благодаря большой концентрации хлора в атмосфере) небо планеты.

Человек в костюме напрягся. Он знал, что случилось минуту назад на покидаемой летательным аппаратом поляне.

Между темфлайер уже набрал достаточную высоту… Неожиданно далекий гулдвигателя, прекратился, машина замерла, будто в раздумьео а после медленно, немного с ленцой, вращаясь, начала терять высоту. Из алого бока повалили пепельно-черные клубы густого дыма, оставляя длинный темный след в атмосфере, как невидимый художник провел огромной, смоченной черной краской кистью по изумрудному холсту неба…

По стечению обстоятельств флайер падал почти на то же место, откуда поднялся минуту назад. В отличие от пилота поведение летательного аппарата для незнакомца в костюме не было неожиданностью — он сам устроил данную поломку.

Через некоторое время, после того как машина скрылась за зеленой завесой леса, в месте ее крушения, сотрясая всю округу и валя вековые деревья, со страшным грохотом поднялся огненный столб взрыва…

Удовлетворенный увиденным, незнакомец улыбнулся чему-то своему и начал неторопливо спускаться с наблюдательного пункта. Больше на этой планете ему делать было нечего.

Когда Рип оказался на земле, перед тем как покинуть это время, он прошептал, обращаясь к себе самому, себе, который, как он знал, сейчас лежит без чувств вблизи искореженной машины; себе, который не мог его слышать, но потом, через несколько месяцев, который окажется на этом самом месте и, вероятно, скажет такие же слова, обращаясь к невидимому собеседнику:

— Удачи тебе, Рип!

Sоlаiге (фр.) — солнечный.