Роберт Хайнлайн - Фрайдэй

Что мы и сделали, в кабаре «Звездная пыль». Барт знал, сколько дать на чай старшему официанту, чтобы он усадил нас поближе к сцене (а может быть, он дал слишком много, не знаю), и мы потягивали шампанское и ели замечательный обед, главным блюдом которого была корнуоллская куропатка, в счете, правда, названная голубем, и танцовщицы были молоденькие, симпатичные, веселые, здоровые, и пахло от них хорошо. Там еще были танцовщики, с набитыми чем-то гульфиками, чтобы нам женщинам было на что посмотреть, только я на них не очень обращала внимание, потому что от них не так пахло, и у меня возникло ощущение, что они больше интересуются друг другом, чем женщинами. Это, конечно, их дело, но в целом мне больше понравились танцовщицы.

И у них был потрясающий фокусник, который доставал из воздуха живых голубей так, как большинство фокусников достает монеты. Я обожаю фокусников, но никогда не понимала, как они это делают, и смотрю я на них с открытым ртом.

Этот фокусник сделал то, что подразумевало сделку с дьяволом. В какой-то момент он заменил свою симпатичную ассистентку одной из танцовщиц. Его ассистентка не была слишком тепло одета, но у танцовщицы с одной стороны были надеты туфли, с другой — шляпка, и только улыбка между ними.

Фокусник начал доставать голубей из нее.

Я не поверила тому, что увидела. Там не так много места, и все равно было бы слишком щекотно. Значит, этого не происходило.

Но я собираюсь вернуться и посмотреть на это с другой точки. Это просто не может быть правдой.

Когда мы вернулись в «Дюны», Голди захотела посмотреть шоу в холле, но Анне хотелось спать. Поэтому я согласилась посидеть с Голди. Барт попросил придержать для него место, потому что он собирался вернуться сразу, как отведет Анну наверх.

Но он не вернулся. Когда я поднялась в номер, я не удивилась, когда обнаружила, что дверь в другую комнату закрыта; перед обедом мой нос предупредил меня, что вряд ли Барт будет вторую ночь успокаивать мои нервы. Но это было их дело, и я не испытывала особой нужды. Барт поступил благородно, когда мне это действительно было нужно.

Я думала, что, возможно, Голди расстроится, но она выглядела спокойной. Мы просто легли в постель, посмеялись о том, откуда он мог вытаскивать этих голубей, и уснули. Когда я засыпала, Голди уже тихо похрапывала.

Снова меня разбудила Анна, но в это утро она не выглядела рассерженной; она вся сияла. — Доброе утро, дорогие мои! Пойдите пописайте и почистите зубки; завтрак будет подан через две секунды; Барт как раз выходит из ванны, так что не теряйте времени.

Во время второй чашки кофе Барт сказал:

— Ну, что, дорогая?

Анна спросила:

— Сказать?

— Давай, милая.

— Ладно. Голди, Фрайдэй… Мы надеемся, вы сможете уделить нам немного времени сегодня утром, потому что мы любим вас обеих и хотим, чтобы вы были с нами. Мы сегодня утром женимся.

Мы с Голди старательно изобразили абсолютное удивление и огромную радость, при этом вскочив и начав целовать их обоих. В любом случае радость была искренней; удивление было фальшивым. С Голди, думаю, это могло быть наоборот. Но я оставила свои подозрения при себе.

Мы с Голди решили купить цветы, договорившись встретиться с ними в Венчальной Часовне Гретны Грин… и я с облегчением и радостью заметила, что Голди была так же счастлива за них и когда их не было рядом. Она сказала мне:

— Они хорошо подходят друг к другу. Я никогда не одобряла планы Анны стать профессиональной бабушкой, это просто одна из форм самоубийства. — Она добавила:

— Я надеюсь, ты не расстроилась.

Я ответила:

— Что? Я? С чего вдруг?

— Позапрошлой ночью он спал с тобой; прошлой ночью он спал с ней. Сегодня он на ней женится. Некоторые женщины были бы от этого не в себе.

— Господи, почему? Я не влюблена в Барта. О, я люблю его, потому что он был одним из тех, кто однажды ночью спас мне жизнь. И позапрошлой ночью я пыталась поблагодарить его — и он тоже был очень мил ко мне. Когда я в этом нуждалась. Но это не причина, по которой я могу ожидать, что Барт будет посвящать себя мне каждую ночь, или даже каждую вторую ночь.

— Ты права, Фрайдэй, но немногие женщины твоего возраста могут думать так логично.

— О, я не знаю; по-моему, это очевидно. Ты ведь тоже не расстроилась.

— А? Что ты имеешь в виду?

— Абсолютно то же самое, что и ты. Позапрошлой ночью она спала с тобой; прошлой ночью она спала с ним. Тебя это, похоже, не волнует.

— А почему это должно меня волновать?