Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной

– Хорошо, – кивнул Фокс. – Согласен. Только чур, моих бойцов к розыску не привлекать. У нас и без того хлопот полон рот, не хватало еще какие-то пукалки по углам вынюхивать.

– Энди, – неожиданно сменил тему Боровский. – А кто все-таки остановил мятеж на «Декарде»? Кто реактор катапультировал?

Вернер шевельнул плечом, сбрасывая с него руку Фокса.

– Знаете, Жан-Поль, – сказал он угрюмо, – вы меня совершенно не жалеете. Хотя тоже попробовали, что такое желтый дом.

– Тебя вылечили, – заметил Боровский. – Разве нет?

– Вылечили. А мне до сих пор страшно, – очень тихо произнес Вернер. – Мы когда потом на «Виггине» разлетелись к едрене матери в очень мелкую стружку, я и глазом не моргнул. А годом раньше, на «Декарде», я молиться был готов. Понимаете?

– Извини, – сказал Боровский. – Честно, извини. Ты же в курсе, я параноик, ну что с меня возьмешь? Пойдем, что ли. До полной тяги… – он посмотрел на часы, – восемь с половиной. Если, конечно, все реакторы по деталям не растащили.

– Ерунда, – усмехнулся Фокс. – Сказано же было – орудия и ходовую часть не портить.

– Терминалы из стен выковыривать тоже не просили. Тем более – лазерами.

Впереди замаячила дверь боевой рубки. На двери было крупно написано синим вкривь и вкось: «Essex is Asshole». Знаменитая формула, когда-то открытая Рашеном. Эссексу как раз дали контр-адмирала, и Рашен вдруг начал хохотать. Его спросили, в чем дело, и он объяснил, что английское «rear admiral» очень смешно звучит в русском контексте – «задний адмирал». Просто англоязычная публика тут юмора не видит, она привыкла. А у Эссекса еще и фамилия созвучна с «эсхолл», так что, выходит, звание это как раз для него. Задница, он и есть Задница.

– Это ж надо так надругаться над хорошим кораблем! – возмутился Боровский. – Мало того, что разворовали все…

– Вы кабель-то достали? – вспомнил Эндрю.

– И достал, и на прокладки махнул. А ходовой процессор не успел. Когда я пришел, от него только корпус и остался. Ничего, мы тут еще пошуруем. Ни грамма родного железа врагу! Вообще, хорошенький подарочек мы Рабиновичу везем… Тут ремонта будет миллионов на десять.

– Подорвем экономику полицейских сил! – расхохотался Фокс, вытащил из кармана сигару и принялся ее раскуривать.

– Вообще-то, сейчас это мой корабль, – заметил Боровский, унюхав дым. – Но поскольку ты у меня вроде бы старпом, пусть и временно… Так что травись. Знай мою доброту. Учись грамотному обращению с подчиненными.

– Угу… – промычал Фокс, упоенно дымя.

– Спасибо вам, Жан-Поль, – неожиданно сказал Эндрю.

– Пожалуйста, – улыбнулся Боровский. – А за что?

– За «Декард». Вы заставили меня вспомнить, и я вдруг почувствовал, что мне уже не так больно. Понимаете, я много лет прячу в себе этот ужас, а сейчас вот… Кажется, все перегорело. Меня ведь там здорово покалечило. И это я катапультировал реактор.

– Я так и думал, – кивнул Боровский. – Поэтому ты и здесь. Ты, Майк, Иветта… Не хватает только Алекса и Задницы. И Абрам бы нам сгодился.

– Твою мать, до чего же нас мало! – воскликнул Фокс.

Когда «Гордон» и «Тушканчик» завершили торможение у границы Пояса, Боровский тут же развил на вверенном ему борту нездорово бурную деятельность. Рашен специально оставил день свободного полета до встречи с полицейской эскадрой, чтобы все детально обдумать и заодно дать людям привести себя в порядок. Боровский решил из этого дня выжать все, что можно.

Первым делом он затребовал на «Гордон» дневальных с «Тушканчика», чтобы организовали челночные рейсы с награбленным барахлом. Невероятных размеров куча всякой дряни уже забила доверху грузовой шлюз и проявила тенденцию к расползанию в глубь корабля. Прибывшие дневальные, отворив люк, уперлись в эту груду металлолома и замерли в тихом ужасе. Просочиться внутрь «Гордона» и попрятаться они не могли. Сымитировать какой-нибудь отказ техники и улететь обратно, бросив все так, как есть, – тоже. На этот случай их в шлюзе поджидал Боровский.

– Ну что же, – раздался его приглушенный расстоянием голос с противоположной стороны кучи. – Там с краю ящики лежат, вот с них и начинайте. Дюжина ящиков с эмблемой «Маузерверке».

– Господин коммандер, сэр! – крикнули ему. – Вы эту посудину совсем выпотрошили или у вас там внутри хоть что-то осталось?

– Пока не увижу ваши рожи, отдыхать не дам, – предупредил Боровский, игнорируя шутки. – И если хоть раз задержитесь на «Тушканчике» дольше пятнадцати минут – пеняйте на себя.