Юрий Максимов - Зиккурат

– То есть они вам лгали? – удивился я.

– Они часто лгут, – пожал плечами Набу-наид. – Обычное дело. Но с ними можно поладить. Иногда из этого выходит толк.

– Странно, мне казалось, что раз они такие иные, то…

– Должны быть вне человеческих категорий морали? Наши предки тоже разделяли это прискорбное заблуждение. Только благодаря трудам выдающихся исследователей Нового времени мы смогли понять, что те морально-нравственные установки, которые обманчиво кажутся порождением нашего психического комплекса и общественных отношений, для любого разумного существа в обоих измерениях такая же реальность, как пространство и время, и более постоянны, чем физические константы вселенной.

Я опять невольно вскинул взгляд – перламутровый свод над головой никак не оставлял в покое. Чем реже я смотрел вверх, тем сильнее казалось, что небесная пелена скрывает не просто два светила, но два огромных пламенных ока, пристальный взгляд которых будил непонятное щемящее чувство, словно я забыл что-то важное и никак не могу вспомнить. Конечно, все это нервы, но избавиться от странного ощущения можно было, лишь задрав голову, ответив на призывный огненный взгляд, и в очередной раз убедившись, что это не более, чем игра воображения, вызванная необычным оптическим эффектом.

– Любопытно, – проговорил я, отрываясь от созерцания. – Анаким как-нибудь отличаются друг от друга?

– Да. Среди них есть более сильные и более слабые. Есть начальствующие, есть подчиненные. У них есть имена. Некоторые из анаким относятся к нам дружелюбно, некоторые враждебно, но подавляющее большинство – безразлично, и все они берут за свои услуги плату. Многие из наших считают, что цена не так уж высока, но… есть мнение, что они забирают гораздо больше, чем дают.

Набу-наид нахмурился. Я тоже. Что-то обеспокоило меня в его словах. Блуждая взглядом по металлической поверхности «стола», я наткнулся на бело-голубую пиалу с черной жидкостью и содрогнулся.

– Ты сказал, что некоторые из них враждебны. В чем это выражается?

– Враждебно настроенный анаким – мы называем их галла, охотники на людей – может напасть на сангнхита. Редко подобное приводит к смерти, чаще к болезни. Может и еще как-нибудь навредить.

– Зачем они это делают?

Мой собеседник пожал плечами:

– Иногда человек этого анаким чем-нибудь прогневал. Но чаще всего они нападают без какой-либо определенной причины.

– И как вы с этим справляетесь?

– Для таких случаев у нас есть особые отряды контактеров-исправщиков. Они выезжают к пострадавшему и на месте вызывают своих анаким, с которыми имеют контакт. Те за определенную плату сами разбираются со смутьяном.

Рядом с ухом пикнуло. Я обернулся. Ничего. Звук повторился. Ах, да! Позывной с «Аркса»! Неужели прошло целых четыре часа? Пикнуло в третий раз. Что ж, порядок есть порядок.

– Я должен вернуться на корабль, – сообщил я Набу-наиду. – Надеюсь, мы сможем продолжить завтра?

– Разумеется. – Сангнхит поднялся. – Прошу на борт. Кстати, ты забыл выпить тщай.

– И правда, – согласился я, глядя на подернувшуюся пленкой бурду в кружке. – Но теперь уж он остыл. Как-нибудь в другой раз.

Я покинул табуретку и прошел вслед за сангнхитом, поднявшись на металлическую платформу.

На шестом ярусе Дома Молчания как обычно пусто. Энмеркар сидит, свесив ноги со стены. Пальцы бесцельно перекатывают жестяной кубик. Взгляд устремлен в небо. Сегодня должны прилететь люди с Далекого Дома. Почти год он мечтал об этом дне. Всю последнюю неделю изнывал от нетерпения, то и дело поглядывая в перламутровую высь – а ну как они прилетят раньше?

Теперь Энмеркар ждал в шестьдесят раз сильнее, но ожидание преобразилось и стало другим. Усталым. Взрослым. Раньше сердце распирало от ликующего предвкушения, как накануне дня рождения. Теперь же он глядел вверх и пропускал сквозь себя время с завистливой жадностью голодающего. Любопытство перегорело и растворилось в душном чаду мрачных событий, ворвавшихся в жизнь за минувшие три дня.

Вновь и вновь возвращался он мысленно к этим событиям, смутно надеясь, что от просмотра в той или иной очередности можно обнаружить хоть какой-то просвет. Как во время зимы, когда переливчатая пелена ненадолго расступается, приоткрывая восхищенным взорам настоящее, высокое и великое небо…

…С большим трудом удалось разыскать в тот день Магану. Друг надежно спрятался в саду второго яруса Дома Основания Неба, забравшись на старое, изогнутое дерево. Снизу загорелое тело почти не было видно – его выдали браслеты. Он хмуро смотрел в сплетение листвы перед собою и не отвечал на расспросы. Тогда Энмеркар сам забрался на дерево и примостился на соседней ветке.