Марвин Мински - Выбор по Тьюрингу

– Но их найдут. Не может быть, чтобы это сошло им с рук.

– Вполне может быть. Они сделают так, чтобы публика ничего не знала о краже. Они не собираются завтра же объявить, что располагают искусственным интеллектом. Рано или поздно это произойдет, но не сразу. Не забудьте, что искусственным интеллектом занимаются многие исследователи. Вот увидите, в один прекрасный день это случится, вполне закономерно и логично, и никак не будет связано с тем, что произошло здесь сегодня, так что ничего нельзя будет доказать. Просто у какой-нибудь компании появится искусственный интеллект. И это так же верно, как то, что это будет не «Мегалоуб». А что до Брайана, то все будут знать только то, что он умер и его работа умерла вместе с ним.

Страшная мысль пришла в голову Кордобе.

– А почему это должна быть просто какая-то другая компания? Кто еще интересуется искусственным интеллектом?

– Кто еще? Да всего-навсего полмира. Разве японцы не хотели бы заполучить настоящий, действующий искусственный интеллект? А немцы, иранцы – да все, кто угодно?

– А русские? Или кто-нибудь еще, кто не прочь побряцать оружием? Я вряд ли приду в восторг при виде наступающей танковой армии, которой управляет механический интеллект, не знающий ни страха, ни усталости, ни потребности в сне. Или услышу о торпедах и минах с глазами и мозгом, которые плавают себе в океане, пока поблизости не появятся наши суда.

Рохарт покачал головой:

– В наши дни об этом тревожиться уже не приходится. Танки и торпеды сейчас никто всерьез не принимает. Производительность труда – вот как называется игра, в которую мы все играем. Страна, которая располагает искусственным интеллектом, обгонит нас, как спринтер обгоняет стоящего на месте, и превратит в нищих. – Он грустно окинул взглядом разоренную лабораторию. – Кто бы они ни были, теперь у них это есть.

Реактивный пассажирский самолет летел на высоте 14 000 метров, намного выше громоздившихся внизу кучевых облаков. Даже на этой высоте на его пути время от времени попадались участки с повышенной турбулентностью – напоминание о буре, которая бушевала под облаками. В салоне находился всего один пассажир – мужчина плотного сложения, лет под пятьдесят, целиком погруженный в какие-то бумаги.

На секунду Беникоф оторвался от работы, чтобы прихлебнуть пива. Он увидел, что на его факсе мигает красная лампочка: все новые и новые сообщения шли по телефонному каналу и записывались в память аппарата. Он вызвал их на экран и просматривал одно за другим, пока не смог ясно – слишком ясно! – представить себе подлинные масштабы катастрофы в лабораториях компании «Мегалоуб». Лампочка продолжала мигать – сообщения шли и шли, но теперь они его уже больше не интересовали. Это была какая-то жуткая, невероятная фантастика – и он ничего не мог сделать, пока не прибудет в Калифорнию. Поэтому он решил вздремнуть.

Любой другой на его месте лишился бы сна на всю ночь и сидел бы, изнывая от тревоги и перебирая в уме возможные варианты действий. Но Альфред Дж. Беникоф был не из таких. Он всегда отличался невероятной практичностью. Тревожиться сейчас – значит попусту терять время. Больше того, нельзя упускать возможность выспаться: там, на месте, времени на это может не остаться. Он поправил подушку под головой, опустил спинку кресла, прикрыл глаза и сразу же заснул. На его загорелом лице появилось выражение спокойствия, нахмуренный лоб разгладился – теперь он выглядел даже моложе своих пятидесяти: высокий, крепкий человек с едва намечающейся полнотой, от которой не помогала никакая диета. В студенческие годы, в Йельском университете, он играл в футбол, в нападении, и с тех пор умудрился сохранить форму. Он был как будто создан для своей работы, при которой часто приходилось не высыпаться.

Официально должность Беникофа называлась «помощник специального уполномоченного АНОП», однако это был скорее почетный титул, лишенный реального смысла, – в сущности, лишь прикрытие для его подлинной деятельности. На самом деле он был главным специалистом по расследованию всевозможных деликатных историй в области науки и подчинялся непосредственно президенту США.

Беникофа привлекали к делу, когда с какой-нибудь исследовательской программой начинались нелады. Чтобы всегда быть готовым к самому худшему, он старался по возможности держаться в курсе всех разработок, какие только шли в стране. В «Мегалоуб» он наведывался так часто, как только мог: столь обширны и разнообразны были исследования, которые там велись. Однако это был отчасти только повод для его визитов. Больше всего его интересовали работы Брайана – он близко познакомился с молодым ученым, который ему очень нравился. Вот почему его так потряс этот налет.