Роберт Шекли - После этой войны другой уже не будет

Лупе все еще в остолбенении таращилась на мебель. Сегодня она нарядилась в свое самое откровенное розовое атласное платье и ярко накрасила губы. Она была очень хороша сейчас — черные змеящиеся волосы, лицо развратной кошки и ноги, растущие от ушей. Однако для женщины ее формы были несколько грубоватыми, она скорее была похожа на генерала в юбке, только со слишком худыми ногами.

Варгас сидел, развалившись в кресле, на его лице деревенского увальня торчала пегая щетина. Он не имел дурной привычки бриться каждый день, считая, что и так выглядит достаточно прилично. Лупе наконец обрела дар речи:

— Эй, Ксакси (так она иногда его ласково называла), а что мы делать теперь?

— На черта тебе русский акцент?! — рыкнул на нее Варгас. — Закройся! Это не твоего ума дело. Я собираюсь на совещание и голосование в конференц-зале.

— Голосование? Это кто там собрался голосовать?

— Все наши генералы, чучело.

— Что-то я не въезжаю, — сказала Лупе, — мы же фашисты. Мы что, не можем обойтись без этих вонючих голосований?

— Счастье твое, что я тебя люблю, — ответил генерал, — потому что иногда мне хочется тебя прибить за твою тупость. Слушай сюда, мой стервятеночек, если фашисты иногда и голосуют, то они делают это лишь для того, чтобы лишить права голоса всех остальных.

— Ах вот так, да? Тогда понятно.

— Еще бы не понять, — продолжал Варгас, — если мы хотим совместно выработать общую программу дальнейшего развития, то только на это мы и можем рассчитывать. Голосование просто необходимо, чтобы удержать наших обожаемых ревизионистов от контрреволюции.

— Надеюсь, что это получится, — сказала Лупе, задумчиво почесывая ляжку, но затем, вспомнив о своих манерах, тут же почесала ляжку генерала. Потом она достала из холодильника текилу, шампанское и пиво и смешала свой любимый коктейль.

— И это все, за что вы будете голосовать? — спросила она.

Варгас задрал ноги на кофейный столик, и столик тоненько заскрипел. Варгас знал, что для каждой новой партии генералов-постояльцев заказывается новая партия кофейных столиков. Ему нравилось слушать этот скрип — он был человек простой, со своими маленькими слабостями. Он еще немного поскрипел и затем ответил:

— Есть еще кое-что, о чем нужно проголосовать.

— Я что, тоже должна туда идти? — спросила Лупе.

— Да нет же, ты же женщина, а недавно мы большинством голосов решили лишить вас права голоса.

— Блеск! — ответила Лупе. — На всех этих собраниях всегда такая скукотища! В дверь постучали.

— Войдите, — отозвался Варгас.

В комнату вошел долговязый парень, одетый в серую униформу. Отвисшая нижняя губа и глазки-щелочки — вылитый недотепа.

— Варгас — это вы? — спросил он.

— Да, — ответил генерал, — и если ты еще раз войдешь без стука, я тебе хребет переломаю.

— Да я же по службе, — сказал тот. — Я принес вам взятку.

— Так что ты раньше не сказал? — удивился Варгас. — Присаживайся, наливай себе.

Недотепа достал из внутреннего кармана толстый конверт и протянул его генералу. Варгас заглянул внутрь: он был набит тысячными кредитками с орлами.

— Дьявол, — сказал генерал, — можешь по-приятельски заходить ко мне, когда захочешь. Так для чего это, могу я осведомиться?

— Да я ж говорю вам — это взятка, — ответил парень.

— Я уже понял, что это взятка, — сказал Варгас, — но ты мне еще не сказал, за что она?

— Я думал, вы сами знаете. Когда начнется голосование, вам нужно проголосовать «за» по первому пункту.

— Хорошо. А что в этом пункте?

— Что штатские лишаются права голоса до тех пор, пока верховное начальство не сочтет их достойными доверия.

— Звучит хорошо. Меня это устраивает. Парень вышел, и Варгас торжествующе улыбнулся Лупе — он был горд получением этой взятки, хотя и без нее он все равно бы голосовал за пункт первый. Но он знал из исторических книжек, не говоря уже об устных преданиях на эту тему, что взятки были доброй традицией любых избирательных кампаний, поэтому он бы просто обиделся, если бы генерал Гэтт не счел его достойным взятки.

Он бы поделился своей радостью с Лупе, если бы она не была такой дурой, неспособной вникнуть во все тонкости и нюансы. Но до чего же потрясающе она выглядела сейчас в своем розовом атласном пеньюаре!

— Заходи, старина, добро пожаловать! — загремел в приемной голос генерала Гэтта. А ведь Варгас всего минуту назад назвал свое имя краснолицему клерку в форме клерикального дивизиона боевых рейнджеров.