Михаил Грешнов - Волшебный колодец (сборник)

Борис не согласился с этим предположением, но своего объяснения у него не было. Он спросил:

— Считаешь, что у нас вышло плохо?

— Нужно еще раз побывать на планете.

«Без меня…» — хотел сказать Борис, но смягчился: подумать об этом стоит…

Григорий, поднявшись с подушки, сказал:

— Погаси свет.

Борис погасил. Когда глаза начали привыкать к темноте, он увидел на столике, где лежал синий, цветок, слабо светящееся пятно.

— Что такое? — спросил Борис.

— Погоди еще, — ответил Григорий.

Спустя минуту Борис различил цветочный венчик и над ним — клубящийся шар величиной со среднее яблоко.

— Это я увидел сегодня, — сказал Григорий. — До сих пор цветок был в шкафу.

Можно было заметить, что шар над цветком вращается.

— Альбаросса! — сказал Борис.

— Ты говоришь о нем, как о живом.

— Может быть, вся планета живая…

Борис не посмел возразить — Григорий серьезно относился к своим словам:

— Может быть, это киборг, — продолжал он. — Ретранслятор на космической трассе, которую мы случайно пересекаем. Двойники, которых он создавал, — не путь ли это к разгадке? Помнишь, как при трансляции футбольных матчей дублируются острые моменты игры? Чтобы зритель мог как следует рассмотреть? То же на Альбароссе. Вот только кому ретранслятор показывал нас с тобой бесконечное количество раз? Зрители где-то есть — хозяева. Альбаросса не вся загадка, Борис. Хозяева в другом месте. Может быть, встреча с нами была для них неожиданной, а мы — диковинными? Может, хозяева настолько далеко, что не смогли войти с нами в непосредственный контакт? Все здесь непросто. Нужна вторая экспедиция на Альбароссу.

Шар продолжал вращаться, мерцать над цветком. Через несколько дней он уменьшился до размеров сливы, потом вишни, потом горошины и исчез совсем.

Одновременно умер цветок — превратился в горстку серого пепла.

Григорий собрал пепел в пакет, спрятал в шкаф.

— Нужна вторая экспедиция на Альбароссу, — повторил он. — Буду настаивать!

Обернулся к Борису, спросил:

— Полетишь со мной?..

Все в лаборатории шло вверх дном. Тончайшие электрические поля нарушались сами собой, датчики несли ахинею. Невидимый прибой врывался сквозь стены лаборатории, в окна, опрокидывая и смешивая привычные вещи, путая их местами. «Чертовщина!» — сотрудники не скрывали своего раздражения: опыты, накануне отработанные до блеска, кончались ошеломляющими конфузами…

Внешне порядок оставался непоколебленным: в те же часы начинается работа, двое переодетых в штатское «бобби» стоят на выходе — между ними не проскользнет мышь. И все же… Буря потрясает лабораторию.

— Что теперь скажут? — хватался за голову мистер Панни, руководитель работ. — Что скажут?..

Хотя он не договаривал, кто и что может сказать, сотрудникам было ясно: что скажут боссы?

Вчера при контрольном опыте по влиянию магнитного поля на рибонуклеотиды, когда решалась судьба двухлетней работы Патрика Олсборна и сам он, казалось, стоял на пороге переворота в науке, осциллографы вместо четкой линии равных взаимодействий показали на экранах такие выплясы, что ни о каком перевороте не могло быть и речи. Патрику стало дурно, а в протокол внесли запись о необходимости переделать заново всю работу.

Это было последней каплей. М-р Панни помчался в дирекцию института.

Здесь его выслушали корректно, посмотрели материалы, которые он привез в подтверждение. Действительно, в лаборатории неладно. Пожимали плечами… Незаметно, точно сквозь стену, в комнату просочился Джефри Перкинс, начальник отдела Тысяча ноль шестнадцать. Его называют «Темный Джеф»: ученых трудов за ним не числится, но институт финансирует Джефри и его отдел наряду с любой научной лабораторией. М-ру Панни предложили повторить рассказ специально для Джефри.

— Да-а… — многозначительно протянул тот, он умел придавать междометиям значимость, от которой по спинам собеседников пробегали мурашки. — Давно это началось?

— Месяца два тому назад.

— Два месяца!.. — Укоризненные взгляды щупали м-ра Панни со всех сторон.

— А скажите, профессор, — спросил Джефри, — ваши работники лояльны к правительству?..

— Н-не совсем понимаю… — М-р Панни смешался.

— Нет ли среди них, — Джефри настораживающе поднял вверх палец, — красных или хотя бы сочувствующих?..