Михаил Грешнов: Волшебный колодец (сборник)

— Расстояние до исходной позиции — двадцать тысяч метров!

— Двадцать тысяч…

— Пуск!

Нажимаю кнопку «Пуск». В верхнем левом углу экрана вспыхивает точка, — два миллиона лошадиных сил двинули снаряд в грунт. Через пять часов он выйдет на исходную позицию и станет там, пока все 332 земера не займут своих мест…

Очень рад за твою хлореллу. За год, как ты говоришь, она повысила количество кислорода в атмосфере Венеры на две сотых процента. Через сто лет при таких темпах будет два процента, через тысячу — поставим на Венере коттедж. Привет!..

Март. 1.Дан пуск всем тремстам тридцати двум земерам. Дежурила Алла. Мы стояли за ее спиной и ждали. В огромном здании тишина. Только экраны полыхают зеленым. В центре зала — большой экран, связанный с пультом. Он тоже горит зеленым… Знаешь, что мне припомнилось? Ловля форели в верховьях Лабы, когда мы остались с тобой вдвоем, — надо же было сказать тебе, что люблю! Мы закинули удочки в зеленую воду и ждали. Я думал: как только нырнет поплавок, — шут с ней, с форелью, — так и скажу. Ты стояла рядом, на камне. Поплавок не нырял, я приходил в отчаяние. Ты поняла без слов, сказала: «Я знаю…»

Почему вспомнилась эта минута? Может быть, потому, что была тишина, все стояли и глядели в зеленую глубь экранов…

Земеры пошли, мы чувствовали себя как на празднике. Для меня это был праздник вдвойне — целую минуту ты была со мной рядом.

Март. 20.Вчера ездили на плавстанцию «Югорская». По дороге заспорили. Начала, как всегда, Алла:

— Нет на Земле романтики — кончилась.

— А то, что мы мчимся на снежном глиссере, — возразил Аркадий, — не романтика? Двести километров в час?

— Ничуть! В теплой кабине, даже носа не отморозишь!

— Это ты после картины о «Красине».

— Нет, не после картины. Я о себе. И о вас тоже. Ехали в тундру — искать, работать. Правда ведь?.. А сидим под колпаком, не отрываем глаз от экранов. Или на этой станции: тоже купол, экраны. Машины на дне морском роют, выравнивают площадь; пропустят земеры — закроют вход решеткой, чтобы туннель не занесло илом…

Где же романтика? И для чего тогда руки, мозг?..

Когда Алла философствует, всем становится не по себе. От общих положений она непременно перейдет к частностям.

— Вот у меня, — продолжает она, — самое героическое — нажим кнопки, когда дается команда: «Пуск!» Но это я, девчонка, а вы — здоровые парни…

Начиналось избиение. Аркадий сделал попытку вывернуться:

— Перестань зудеть, Алка, — больно в ушах.

— Одесса… — сощурилась Алла. — Там загорал на пляже, здесь — под искусственным люменом. Белого медведя ты хоть одного убил в жизни? Даже не видел!

Все засмеялись. Дошла очередь и до меня:

— А Шатров? Почему ты не в космосе, не на Марсе? Любишь тепло?

И с этой девчонкой решительно ничего нельзя сделать. Из тебя вынет душу и тебе же о ней расскажет больше, чем знаешь сам…

Апрель. 4.Пять недель земеры вспахивают рудную целину. Кажется, слышно, как скрипит под ногами земля. Шестьсот шестьдесят миллионов лошадиных сил перелопачивают руду. И еще им работать столько же. Ежедневдо высиживаем у экранов по шесть часов — Федор, Аркадий, Алла и я…

Не могу понять раздражения в твоем последнем письме. Мы работаем вчетвером, естественно, на «Югорскую» ездили вместе. Не оставишь же Алку одну — не по-товарищески. И ничуть я не восхищен, с чего ты взяла? Глаза? Что я писал о глазах? Ну, зеленые, и экраны зеленые, и вода… Слишком много зеленого? Как-то и не заметил. А вообще, она смеется над нами, троими, и заказывает переговоры с Семипалатинском…

Здесь не хватает двух или трех писем, которые Ольга Быстрова не сочла нужным передать мне. Каких подробностей лишается в связи с этим рассказ — не знаю…

Домысливать не берусь, перехожу к следующему письму.

Май. 10.А произошло это так.

В конце смены я вдруг увидел, что мой земер остановился, повис в середине экрана черным жучком. Бывали такие случаи и у других, но все обходилось, выручали инструкции. Я подал сигнал, — каждый земер имеет свою волну управления, — проверить двигатель. Двигатель был в порядке. Проверил фрезы. Фрезы тоже в порядке. Тогда я скомандовал электронному мозгу, чтобы он проверил сам себя. Ни звука, ни сигнала. Неполадка была здесь. На помощь мне уже мчался по галерее Аркадий со схемой управления в руках. В это время Дарин спросил:

— Шатров, вы видите?

— Вижу, — ответил я.

Это было скверно, когда Главный указывал на ошибку. Тут подошел Аркадий.