Михаил Тырин - Тайная комната

— На первый взгляд все ясно, — сказал он. — Незадолго до закрытия вор прячется в этом шкафу, благо, место не на виду и камер наблюдения я тут не вижу. После закрытия выходит, делает свои гнусные дела и снова прячется здесь же. В восемь утра открывается кафетерий на первом этаже и еще несколько магазинчиков. Есть возможность смешаться с посетителями и спокойно уйти с хабаром. Потом пришла продавщица ювелирного, увидела сломанные рольставни и позвала нас.

— Но было уже поздно, — завершил рассказ следователь.

— И совершенно в эту схему не укладываются газовые горелки и пневматические резаки, — вздохнул Бустов. — Слушай, Пичугин, а вы там хорошо ходы-выходы проверили? Может, он после закрытия через какие-нибудь окна все втащил? Хотя, я так представляю, нужно целую стенку вынуть, чтобы столько барахла сюда пронести.

— Все проверили, — с готовностью отозвался опер, — служебные двери, окна, крышу, люки, коммуникации. Ничего не вскрыто, не сломано, сигнализация не нарушена. Негде было ему пронести, Владимир Николаевич.

— То есть вошел легально, через общий вход. И с горой железа на спине. Не понимаю. Хоть убейте. Что-то вы не досмотрели.

— Ну, сами посмотрите, — обиделся Пичугин.

— Посмотрю. В сказки я не верю, значит, должно быть простое и понятное объяснение. Может, тут свое оборудование имелось? Отдел хозтоваров, инструментов каких-нибудь...

Оба собеседника дружно покачали головами. Хозтовары тут имелись, но автоген не продавался — это точно.

Бустов потратил-таки казенное время, чтобы самолично обойти закоулки огромного магазина. Управляющий его сопровождал, попутно рассказывая, какое уважаемое заведение он представляет, какие хорошие люди им руководят и вообще, как все здорово тут устроено. Так уж повелось: любой управленец перед лицом контролирующих органов становится на задние лапки и перекрашивается в нежно-розовый цвет.

Тут еще дамочка, хозяйка ограбленного салона сообразила, что майор Бустов — ее единственная надежда вернуть свои эксклюзивные сокровища, нажитые, несомненно, непосильным трудом и «этими вот руками». Она семенила за ним и не скупилась на слова и обещания: написать благодарственное письмо генералу, сделать ремонт в райотделе и даже похлопотать через нужных людей о присвоении досрочного звания.

«Срал я на твои звания, — хмуро думал Бустов. — Когда кому-то надо украденные деньги вернуть, я для них и бог, и герой. А сейчас вот вернусь в отдел — там десять начальников, и каждый норовит раком поставить. А тут еще не знаешь, у кого денег занять до получки. И сосед-одноклассник, хозяин пивного ларька, то и дело глядит с жалостью. Вот и разберись — бог ты или неудачник».

И все-таки неудачником быть не хотелось. Что бы поддержать себя морально, Бустов, закончив свои следственные мероприятия, зашел в дорогое кафе и выпил хорошего крепкого экспрессо. Эта мимолетная причастность к иному стилю жизни его ненадолго взбодрила.

— Какие соображения, Пичугин?

Опер поднял взгляд от бумаг и деловито потер ладошки.

— Да очень простые, Владимир Николаевич. Под охрану надо копать. Без них не обошлось, уверен.

— Прямо вот уверен?

— Сами же говорите, что все эти газорезки в потайном кармане не пронесешь. Да и шум они должны были слышать. А еще я думаю, продавщицу надо пощупать.

— Да, я бы ее тоже после работы пощупал...

— Да я не про то, — с досадой отмахнулся Пичугин. — Я вот думаю: почему часы не взяли? Все-таки это часы, вещь дорогая. Их всегда берут, даже дешевые, и даже при уличном гоп-стопе снимают.

— Тебе же объяснили — не разобрался налетчик.

— А мне кажется, специально оставили. Чтоб нас запутать. Чтобы мы подумали, что лох ушастый там был. Тем более, часы сбыть труднее. И продавщица вполне могла эту схему провернуть с кем-нибудь на пару.

— Доводы твои запутаны и не слишком убедительны, Пичугин. Ну ладно, кое-что допускаю. Даже насчет охранников. Сам ими и займешься. У меня и без этого золота дел до черта.

— Владимир Николаевич, я-то займусь, а кто сбыт отслеживать будет?

— Эх, Пичугин, за все-то ты волнуешься, как за свое... Не волнуйся. Есть у нас, кому сбытом заняться.

Указание взять на контроль городские скупки драгметаллов прозвучало на следующий день на утренней планерке. Но результат проявился даже раньше, чем его ждали.

После обеда к Бустову заглянул Лущенко, опер из БЭП, и с торжествующим видом сказал:

— Подарочек для тебя, Николаич.

— Ну, так дари.