Дэвид Зинделл - Экстр

Его отец первым доказал эту теорему и первым преодолел полгалактики от Пердидо Люс до Звезды Невернеса за один ход. Данло, как и все пилоты теперь, знал, что покрыть расстояние между любыми двумя звездами и попасть в любую точку галактики можно почти мгновенно, но найти такой маршрут не всегда можно. Большинству пилотов, по правде говоря, это вообще не под силу. Лишь немногие, такие как Зондерваль и Бренда Чу, достаточно гениальны, чтобы составить такой маршрут и найти Великой Теореме практическое применение. Но и они большей частью вынуждены путешествовать так, как теперь Данло, — от окна к окну, от звезды к звезде, один бесконечный день за другим.

Чем дальше к Тверди продвигался Данло, одолевая каналы, запутанные, как клубок змей, тем больше старался он вникнуть в смысл Великой Теоремы и составить прямой маршрут. Было бы здорово выйти из мультиплекса прямо у знаменитой красной звезды внутри Тверди, совершить посадку на какой-нибудь планете и отдохнуть на широком песчаном пляже. Данло желал этого всей душой, всей силой своей воли.

Была еще и другая, весьма практическая причина, побуждавшая его играть с логикой и загадками Великой Теоремы, — Данло при необходимости мог быть очень практичным. У ней. тронной звезды в окрестностях Тверди он снова засек чужой корабль, и ему очень захотелось оторваться от воина-поэта раз и навсегда.

На девяносто девятый день своего путешествия он подошел наконец к порогу Тверди. «Снежная сова» вышла в реальное пространство у большой белой звезды, и Данло увидел в корабельные телескопы зрелище, которым мало кому из пилотов доводилось любоваться. Перед ним в черноте космоса висело облако из ста тысяч звезд, тускло мерцающих сквозь пелену светящегося водорода. Концентрация пылевого вещества была здесь слишком высока, чтобы он мог исследовать эту темную, грозную туманность с помощью одного только зрения. Скоро, через несколько мгновений, быть может, ему придется войти в нее, чтобы увидеть ее такой, как она есть. За прошедшие тысячелетия пилоты, конечно, уже не раз входили в многочисленные туманности галактики, но эта отличалась от всех остальных, поскольку вмещала в себя тело и мозг бога.

Вся туманность, собственно, и была мозгом Тверди — вернее, мозг Тверди занимал весь этот огромный звездный сектор. Данло было трудно вообразить себе столь громадный разум, объединяющий сгустки материи, которая представляла собой не органическое мозговое вещество, а скорее собрание компьютеров — миллионы идеально круглых, сверкающих лунных мозгов, пульсирующих информацией и мыслями, недоступными восприятию простого смертного.

Никто не знал, сколько их здесь, этих лун. На орбитах крупнейших звезд вращалось около тысячи сфер. Эти мозги питались фотонами, гамма-лучами, рентгеновским излучением и прочей радиацией — выражаясь фигурально, они пили дыхание звезд. Твердь могла бы смотреть на любой сектор туманности, как на частицу своего божественного тела, будь Ей присущи подобные сантименты. В любом случае вся материя этой туманности — миллионы планет, астероиды, пыль, газовые облака и звезды — служила Ей пищей, поддерживающей Ее колоссальную энергию и позволяющую Ей расти. За последние три тысячелетия богиня, по преданию, преобразилась из обыкновенного человека в существо, почти полностью занявшее туманность диаметром около ста световых лет.

Предполагалось, что основную часть этой энергии Она расходует на манипуляции материей, пространством и временем — иначе говоря, на воплощение своих проектов во вселенной.

Немалая доля энергии уходила только на организацию Ее разума и на обеспечение связи с самой собой. Лунные мозги группировались вокруг звезд туманности, порой отделенных одна от другой множеством световых лет. Сигналу, идущему через реальное пространство, потребовались бы годы, чтобы дойти от одной доли Ее мозга к другой. При условии обмена сигналами со скоростью света для связи между миллионами таких долей понадобились бы миллионы лет, а одна-единственная мысль Тверди заняла бы целый миллиард. Поэтому Она таких сигналов не применяла. По гипотезе механиков, Она генерировала тахионы, эти призрачные, существующие лишь в теории частицы, наименьшая скорость которых приближается к скорости света. Для этого, как предполагали механики, она и нуждалась в столь огромных, непредставимых запасах энергии. Через триллионы миль между звездами Тверди струились, должно быть, целые потоки тахионов, несущие информацию со скоростью, бесконечно выше световой, не поддающиеся обнаружению, но воображению, в общем, доступные.