Эрнест Маринин - Узник (сборник)

Послышались смешки. Шеф сжал челюсти. Стало тихо.

– Продолжаю. Шарк Додсон Шарп, федеральный объездчик; Дэниел Уэбстер, фермер; Патрик О’Нил, сельскохозяйственный рабочий; Джон Чэринг-Кросс Смит, сельскохозяйственный рабочий…

– Это еще кто? – громко спросил кто-то слева.

– Да это Кокни-Кид так себя обзывает после третьей.

– Вот уже не припомню, чтоб он когда-нибудь работал, хоть по сельскому хозяйству, хоть по чему другому…

– Эй, Джордж Саутлейк! Если ты не заткнешься, суд вполне обойдется без твоего присутствия!

– Слушаюсь, шеф!

– И, наконец, Люциус Говард Элсингтон, почтальон.

Негр-присяжный встал и слегка кивнул.

– Сиди, Люк! Имеют ли обви… гм… ответчики… возражения против состава суда?

– Ни в коем случае, – улыбнулся Джок.

– Отвечайте «да» или «нет» и добавляйте «ваша честь».

– Да, ваша честь, – снова улыбнулся Джок.

– Что – да?

– Нет, ваша честь. Ответчики не имеют отводов составу суда.

– Обвинение?

– Нет, Дикки… ваша честь!

– Защита?

– Нет, ваша честь.

– Слушается гражданское дело по идентификации одного из членов экипажа трансгалактического корабля «Донна» как робота класса «Супер-18». Ответчики, назовите свои имена. Вот вы, скажем, первый.

– Джок Феральти, ваша честь.

Среди космодромной команды пробежал шепот.

– Вы? – невозмутимо продолжал судья.

– Том Стил, ваша честь.

Космодромщики расхохотались [1].

– Тише вы там! Ответчики, назовите ваш возраст.

– Защита протестует, ваша честь! Подзащитный, вы можете не отвечать на этот вопрос!

– Протест отклонен! Отвечайте!

– Видите ли, ваша честь, нам, космонавтам, очень трудно ответить на этот вопрос – мы постоянно летаем с засветовыми скоростями, и это лишает смысла всякий подсчет возраста. Впрочем, могу сообщить, что я появился на свет на Плутоне (это Гелиос-IX) в пятьдесят втором году эры семи солнц, а мой коллега Том Стил – на Мицаре-А-III в двадцать третьем году тысяча восемьсот четырнадцатого красного цикла…

– Черт побери! Я спрашиваю, сколько вам нормальных земных лет!

– Если вы настаиваете… ну да, мне семьсот двадцать пять, ваша честь.

– А мне – семьсот двадцать три года, – сказал Том.

– Ну да, ты ведь еще ходил на Ригель… Но вообще-то мы примерно одного возраста, ваша честь.

– Пол!

– Защита протестует!

– Протест отклонен! Назовите пол каждого из вас!

– Пишите – мужской, – сказал Джок.

– Обвинение требует проверки! – подал голос Чарли-Бык.

– Это невозможно – мы не имеем права снять скафандры. Кроме того, как уже упоминалось, роботы такого класса полностью человекоподобны, – улыбнулся Том. – Я ведь говорил – иногда это удобно. Вот как сейчас, например, ваша честь… – Он умолк и взглянул на корабль.

– Обвинение настаивает на проверке!

Шеф тоже взглянул на корабль и раздраженно сказал:

– Ходатайство обвинения отклонено.

И замолчал, потому что не знал, что спрашивать дальше. Но тут поднял руку старшина присяжных.

– Слушаю вас, мистер Тышер.

– Присяжные просят объяснить им, так сказать, смысл и цель настоящего судебного дела и, соответственно, их задачу, ваша честь.

– Черт побери, Джереми, ну что вы за вопросы задаете! Надо выяснить, кто из них робот, а кто – человек!

– Но как же мы это сделаем, если они в скафандрах? Не рассмотришь, не пощупаешь…

– Может, взвесить? – предложил лавочник Уинкл. – Робот-то все-таки железный, он потяжелее должен быть.

– Я на шесть фунтов тяжелее Тома, – проинформировал Джок. – Правда, при нормальном тяготении. А у вас тут, вроде, 0,9 «же»?

– Ну, тогда, конечно, Том будет тяжелее, – вставил кто-то из космодромщиков.

– Черт меня раздери, а в самом деле, кто ж тут будет тяжелее? – отвалил челюсть Айвен Октри.

Космодромщики снова расхохотались.

Тышер терпеливо объяснил:

– И на Земле, и на Модесте тяжелее будет тот, кто тяжелее, то есть ответчик Феральти. Только на Земле разница шесть фунтов, а здесь, на Модесте, – пять фунтов и шесть с половиной унций.

– Ага, тогда все понятно, вот этот, который тяжелее, макаронник, – он и есть робот!

– Мистер Октри, – вмешался адвокат, – значит, если мистер Окс тяжелее вас, то вы человек, а он робот? А если вы тяжелее Джимми Стаута, то человек он, а робот – вы?

– Это какой же я робот? Это я – жестянка? – Октри бросился на адвоката и хватил за лацканы пиджака. – Я – робот?! Да я тут пил с каждым по десять раз! И ел! И у дока Спенглера лечился! И женат я, и детей у меня четверо! – С каждым аргументом он резко встряхивал адвоката, который, одной рукой придерживая очки, другой пытался отпихнуть разъяренного верзилу.