Лев Соколов - Корну

Бек повернулся и пошел к комнате детективов. Роман с облегчением вздохнул и пошел за ним.

– Так что, значит, не было никакой Патриции Наволод? – Новичок по фамилии Лагач вопросительно посмотрел на Романа. Его уже ввели в курс дела. Все четверо сидели в комнате детективов.

– Была, – ответил Роман. – Была Патриция Кулота. Но она пропала в начале войны и скорее всего никакого Наволода в глаза не видела. И замуж за него никак выйти не могла. Все подделка. Кому-то понадобилась мертвая душа, не снятая с учета.

– Ara… A почему она до сих пор числится живой?

– Родственников у нее не было, фирма, где она работала, перестала существовать за время войны, так что о пропаже никто не заявил. А жила она в районе, который после войны попал в желтую зону. Сейчас, может, красный уже… В желтых зонах государство не распространяет на живущих гарантии безопасности, но ведь и налогов не собирает. Поэтому ее никто не хватился. При расселении дома должны были проверить, но… почему-то не проверили. И все, вуаля! По документам живет женщина, разыскивает мужа, сообщайте по номеру такому-то в случае надобности.

– Да, дела, – хмыкнул Лагач.

– Кстати, насчет благолепных старичка со старушкой, о которых ты рассказал. – Рагоза вопросительно посмотрел на Романа. – А не могли они тебе лапши на уши навешать? Ты ведь их больше не как собеседник, а как обед интересовал.

– Не, не думаю. – Роман покачал головой – Они у меня сначала вызнали, один ли я приехал. Я сдуру и ляпнул… А про Патрицию им смысла врать не было, им ведь все равно было, что болтать, чтобы я бдительность потерял. И потом, ну даже если они соврали в чем. Даже если Патриция вовсе не пропала, а они сами ее тихонько приморили, это ничего не меняет. Мы с местными по адресам потом проверили – квартира действительно принадлежит Патриции Кулоте – от матери досталась. А старички-одуванчики, до того как их самих упырь засосал, были в соседней квартире прописаны. Видимо, когда девушка пропала, они в более удобное жилье перебрались. Они когда сказали, что соседи ее, я, дурак, подумал, что по квартире. А оказалось, по лестничной площадке. В любом случае, Патриции нет, и все справки о браке и поиске – липа.

– Ну ты хоть квартиру потом осмотрел поподробнее? – спросил Рагоза. – Может, нашлась бы еще какая зацепка.

– Нечего там потом было смотреть. – Роман покривился. – Я как местным про лежбище сообщил, они к операции армию привлекли. Там от дома-то мало что осталось…

В разговор вступил Бек:

– Ну хорошо, Роман. Пока ты отсутствовал, мы здесь тоже не в носу ковырялись. Вот, смотри…

Роман развернул лист бумаги, который дал ему Бек. Лист был заполнен пронумерованными именами и фамилиями.

– Что это?

– Я отправил запрос в аналитический отдел. – Бек передал отпечатанные копии листа также Рагозе и новенькому, Лагачу. – Всю информацию, которая нам была известна об убитом. Тамошние ребята помогли нам отобрать нужные параметры: возраст, социальное и семейное положение, место проживания, известные нам связанные с покойным места, адреса, телефоны и прочее. Далее был сделан запрос по базам, используя эти данные, как критерии поиска и отбора. Результат у тебя в руках.

– По какому признаку подобрались эти люди? – спросил со своего места Лагач.

– У всех сошлись несколько параметров. Все пропали перед или во время войны, практически все не имеют родных. Все признаны недееспособными и отданы на поруки.

– И это все? – скептически спросил со своего места Рагоза.

– Это был первый этап. Список, конечно, вышел большой…

– А что, у нас так много любителей вступать в брак с психически нездоровыми людьми? – удивился Роман.

– Представь себе. Это классика афер с частной собственностью. Первичный список был обработан дальше. Компьютер посылал пробные звонки на номера телефонов и отслеживал их. В итоге всплыли вот эти имена. – Бек показал на список. – Тридцать шесть имен. Везде указаны разные контактные номера, но переадресация с этих номеров идет на один. На этот же номер – акцентирую! – идет переадресация с контактного телефона в объявлении по розыску нашего покойного.

– Пробили? – оживился Рагоза.

– Скажи спасибо папе Беку. Это мобильный.

– Нашли?

– Нет. Ни местонахождения, ни прослушки.

– Ну-у… – разочарованно протянул Рагоза.

– А ты думал, все тебе на блюдце? Дружно скажем спасибо современным стандартам передачи информации. Идем далее. В нашем списке тридцать шесть человек. Эти пятеро, – Бек показал на фамилии, подчеркнутые красным, – проходят по нашим документам. Все после войны. Один упал с железнодорожного моста под поезд. Свидетелей нет, следов насилия тоже. Так что не совсем ясно… Троих кто-то заботливо спрятал в глухих живописных уголках нашей родины. Тела нашли чисто случайно. Аквалангисты ныряли в поисках бомбардировщика времен Второй мировой… По идее, вообще не должны были найти. Четкие следы насильственной смерти. Последний мирно покоился в фундаменте универмага. Если бы не реконструкция, он бы еще сто лет помогал своими костями стены подпирать. Совершенно ясно, что список наш не полный. Неизвестно, сколько еще фамилий здесь не хватает и сколько нужно подчеркнуть красным. Далее… Роман, перелистай документ… Вот. Фамилии под чертой – это те, что мы извлекли из архивов, двадцать четыре штуки. То есть они в свое время значились в базе по пропавшим, но были обнаружены и переданы на попечение родным. Я выбрал наугад несколько адресов. Коллеги по моей просьбе очень аккуратно проверили. Ни одного из этих людей, равно как и их родственников, которые приняли опеку, найти не удалось. «Пустые» адреса, липовые биографии. Как и тот адрес, на который ты съездил. – Бек обвел взглядом окружающих. – Усекаете? Думаю, все фамилии под чертой мы со спокойно совестью могли бы тоже подчеркнуть в красное.